Испанка. История самой смертоносной пандемии

Бывало и хуже. Другая спасательная команда докладывала: «Во многих деревнях нам не удалось обнаружить никаких признаков жизни, если не считать стай изголодавшихся и одичавших собак». В этих стойбищах эскимосы жили в так называемых бараборах. Бараборы — это полукруглые строения, на две трети уходящие в землю, которые строятся в расчете на пронизывающий ветер едва ли не ураганной силы. Такой ветер легко сметает обычные строения с лица земли. Один из спасателей описывал барабору как строение, «прикрытое сверху плитами плотного дерна», в которое входят «через узкий лаз высотой от одного до полутора метров». «В большинстве случаев этот вход — единственный источник света и воздуха для вентиляции. По периметру помещений выкопаны гнезда, и люди спят в этих гнездах на тюфяках из сухой травы и меха».

В этих жилищах обитали большие семьи — десятки человек. «Входя в эти бараборы, группа доктора Макгилликадди обнаруживала горы трупов на лежанках и на полу — мужчины, женщины, дети. В большинстве случаев разложение заходило так далеко, что исследовать тела было невозможно»[768].

Возможно, не все люди погибли непосредственно от вируса. Но болезнь ударила так внезапно, так одновременно, что не осталось здоровых людей, которые могли бы ухаживать за больными, приносить еду и воду. А те, кто выжил… Они, окруженные телами, возможно, просто опустили руки и предпочли последовать за близкими, не желая оставаться в одиночестве.

А потом приходили собаки.

«Совершенно невозможно оценить число жертв, так как голодные собаки пробрались во многие хижины и пожрали мертвых, от которых остались лишь кости и обрывки одежды»[769].

Все, что смогла сделать спасательная экспедиция, — это обвязать мертвецов веревками, вытащить их наружу и предать земле.

На другом побережье континента творилось то же самое. На полуострове Лабрадор люди упрямо цеплялись за жизнь — будто высыхающие на прибрежных камнях водоросли, которые вот-вот погибнут под ударами волн при высоком приливе. Преподобный Генри Гордон покинул деревню Картрайт в конце октября и вернулся через несколько дней, 30 октября. Он не обнаружил там «ни одной живой души», а над деревней «висела странная, непонятная тишина». Идя домой, он встретил сотрудника Hudson's Bay Company, который сказал ему, что «болезнь… пронеслась по этому месту как циклон через два дня после ухода пакетбота». Гордон ходил от дома к дому. «Целые семьи лежали вповалку на кухнях, чуть дыша и не в силах встать, чтобы приготовить еду или поддержать огонь в печи»[770].

Из 100 человек умерли 26. Дальше, на север по побережью, было еще хуже.

Из 220 человек, живших в Хеброне, умерли 150. К тому времени сильно похолодало. Мертвецы лежали в кроватях — простыни пропитались потом и задубели. Гордон и другие жители Картрайта даже не пытались рыть могилы, а похоронили умерших в море. Гордон писал: «Чувство сильнейшего возмущения бездушием властей, которые с пакетботом прислали нам болезнь, а потом бросили нас на произвол судьбы, наполняет наши сердца, вытесняя все остальные чувства…»[771]

Потом был Окак. В Окаке жили 266 человек и множество полудиких собак. Когда пришел вирус, он ударил так внезапно и так сильно, что заболели почти все: люди не могли ни позаботиться о себе, ни покормить собак. Оголодавшие, озверевшие псы сначала принялись пожирать друг друга, а затем — выбив окна, высадив двери — ворвались в дома и устроили там жуткое пиршество. Преподобный Эндрю Эсбоу выжил только благодаря винтовке. Он сам застрелил больше сотни собак[772].

Когда прибыл преподобный Уолтер Перрет, из 266 жителей оставались в живых только 59. Теперь он вместе с остальными выжившими мог лишь отдать умершим последние почести: «Земля была мерзлая, твердая, как железо, и копать было очень тяжело. У нас ушло около двух недель, и в итоге мы вырыли траншею длиной 10 м, шириной 3 м и глубиной 2,5 м». Потом они принялись перетаскивать трупы в яму. Всего в нее поместилось 114 тел; каждое из них завернули в ситец и полили дезинфицирующим раствором. А затем траншею зарыли, положив сверху камни, чтобы собаки не добрались до мертвецов[773].

Всего в Лабрадоре умерло около трети населения[774].

Вирус преодолел льды Арктики и забрался на самые недоступные вершины гор Кентукки. Вирус проник в джунгли.

На Западе эпидемия больнее всего ударила по молодым людям (и гражданским, и военным), которые находились в тесном контакте друг с другом. Страховая компания Metropolitan Life Insurance обнаружила, что среди ее клиентов умерли 6,21 % всех шахтеров в возрасте от 25 до 45 лет (не только от гриппа)[775]. В той же возрастной группе умерли 3,26 % всех застрахованных заводских рабочих. Это было сравнимо с самыми тяжелыми потерями в военных лагерях.