Испанская дивизия — союзник Третьего рейха, 1941–1945 гг.

Битва за еду стала так же актуальна, как и борьба с противником: «Что такое голод, я узнал в дни осады Посада, когда туда невозможно было ни пройти, ни проехать. Автомашины вязли в снегу, от мороза бензин замерзал. Проблемы с едой были в Шевелево и в монастыре. В первые дни хлеб, смазанный маргарином, еще был. Он составлял основу нашего питания. Потом мы обнаружили поле неубранного мерзлого картофеля, но вскоре и он закончился. Главной нашей пищей были убитые лошади. Вся дивизия, находясь в России, пристрастилась к огурцам. Метод хранения их очень прост: их опускают в воду, а потом вытаскивают оттуда и едят. Здесь это традиционный рецепт.

Огурцы в Посаде нам очень помогли, они отвлекали нас от голода»[150].

Справедливости ради следует отметить, что в этой ситуации испанские солдаты оказались в том числе и из-за своей безалаберности. Они и сами это признавали: «Я вспомнил, как мы в Графенвере легкомысленно ели жареную курицу, восполняя этим недостаток железа в нашем организме. Там же немцы нам давали белые конвертики наподобие домино и банку консервов. Это был „рацион железа“ на время крайних лишений, в случае осады, чтобы не умереть от голода. Во время подготовки марша на фронт распространились слухи, что „рацион железа“ был впечатляющим, с шоколадом и мясом, которое не надо смешивать с картофелем и обжаривать в масле. Когда мы узнали о содержимом „рациона железа“, мы переглянулись, пожали друг другу руки, открыли эти белые мешки, ножом раскрыли хрупкие банки и все это в строжайшей тайне съели. Перед маршем проверили содержимое наших вещей, у многих неприкосновенного запаса не оказалось. Чиновников охватила волна паники, но никто из нас ничего не сказал. Эта тайна никогда не была раскрыта»[151].

Из неприкосновенного запаса не были съедены только фруктовые конфеты, так как кто-то успел распространить слух, что они на самом деле являются слабительным[152].

Конечно, на фоне неудач Красной армии подобные сложности могут казаться несущественной мелочью. Тем более в советской армии о них и не знали. Те красноармейцы, которые поверили немецкой пропаганде и перебежали на сторону вермахта, чтобы успеть разделить колхозную землю, были вынуждены несколько задержаться в непосредственной близости от линии фронта. За грядущее «освобождение от ига жидо-большевизма» нужно было заплатить. Поэтому эти пленные использовались в качестве тягловой силы в условиях бездорожья. Они тащили на себе запасы, выстраивали окольные пути через лощины у сгоревших мостов.

Воевать становилось все сложнее. Все чаще командиры были вынуждены вносить изменения в уже разработанные планы наступления. Муньос Грандес приказал Эспарсе расширять плацдарм, чтобы прикрыть южный фланг XXXIX корпуса. Нужно было продвигаться на восток к удерживаемому советскими войсками Отенскому. Они должны были соединиться с немецким подразделением, которое продвигалось по дороге на Шевелево. Только к 27 октября 30-му моторизованному полку подполковника фон Эрдсманнсдорфа удалось пройти через населенные пункты Отенский, Посад и Поселок к Вишере. Испанскую рекогносцировку отменили.

Майор Суарес Розелльо прибыл на командный пункт Эспарсы 22 октября. С 3-м батальоном 263-го полка он должен был держать сектор от Змейско до Шевелево. Предполагалось, что, пройдя через лес, они выйдут к берегу под Руссой, займут Ситно и Тигоду[153].

Выполняя приказ, командир батальона Роман скомандовал: «Вперед», и отряд из 30 человек пошел по открытому полю. Часть из них были убиты на месте, оставшиеся были вынуждены залечь. Галльяна, фалангист из Аликанте, выскочил с криком «Arriba Espana!» и погиб на поле.

Несмотря ни на что, 2-й батальон все-таки добрался до Ситно.

Поскольку операция наступления из Новгорода откладывалась, но не отменялась, фон Рокес приказал Муньосу Грандесу поддержать Эспарсу. Но командир Голубой дивизии сомневался в целесообразности всей этой операции. Эспарсе пришлось выкручиваться самому. К югу от деревни Ситно начались серьезные бои. Потери испанцев были велики: 9 офицеров и 71 человек рядового состава. Правда, при этом испанцы утверждали, что они не только смогли отбить ожесточенные атаки красноармейцев, но и, убив 250 человек, 400 захватили в плен[154].

Испанские солдаты на Восточном фронте стали элементом в пропагандистской войне не только между Советским Союзом и Третьим рейхом, но и между Испанией и Великобританией. Так, нацистский официоз, газета «Volkischer Beobachter» (Народный обозреватель) сообщила о том, что «отбивая советскую контратаку, испанская Голубая дивизия на северном секторе Восточного фронта отбросила врага с тяжелыми потерями и взяла несколько сотен пленных»[155].

Получить такие новости в Испании было счастьем для родственников добровольцев. В то же время британская радиопропаганда посредством передатчиков ВВС рассказывала страшные истории о судьбе Голубой дивизии в России[156].