Испанская дочь

– Как же так получилось, что в этом доме нет миссис Сабатер? – спросила я, то дуя на кусок рыбы, чтобы его остудить, то осторожно откусывая от края, не в силах сдерживать голод.

– А потому что я не дурак и не сумасшедший, – хохотнул он.

Я не понимала, что здесь такого смешного и почему вступление в брак может так кого-то характеризовать, – хотя не раз слышала, как мои покупатели отпускали друг другу подобные шутки.

– А настоящая причина? – спросила я.

Улыбка сошла с его лица. Он переложил со сковородки последнюю партию рыбы на тарелку и поставил остывать.

– Видишь ли, мне не нравится то, как многие женщины ведут себя со своими мужьями, – заговорил он. – Я видел, как со многими моими друзьями – умнейшими, толковыми и талантливыми людьми – обращаются как с малыми детьми или как с идиотами, которые сами не соображают, что и как им делать. Взгляни хоть на Анхелику с Лораном. Он и шагу не может ступить без ее дозволения. У него нет никакого права голоса даже в повседневной жизни – не говоря уж о каких-то деловых решениях, что особенно неправильно сейчас, когда с нами нет дона Арманда. Я помню, что и моя мать так же обращалась с моим отцом. – Он решительно помотал головой. – Я бы ни за что не потерпел, чтобы меня лишили возможности приходить и уходить, когда мне вздумается, и вообще всякой уверенности в самом себе.

Я сразу подумала о том, как сама я относилась к Кристобалю. Я действительно во многом направляла ход нашей совместной жизни. Но я вовсе не считала своего мужа глупым или несостоятельным. Я просто всегда считала, что его не волнуют сиюминутные мелочи нашего существования: как, например, лучше украсить квартиру или кого из друзей позвать на ужин, – и в итоге все подобные решения принимала я. Но был ли сам Кристобаль доволен таким порядком дел?

Мне вдруг припомнились его слова во время нашей последней ссоры: «Я и так уже исполняю твою затею. Разве не так?»

– Тебя послушать, так женщины – прямо какие-то монстры!

– О нет, конечно, нет. Я люблю женщин. Просто не желаю, чтобы они управляли моей жизнью.

– Но ты же должен понимать, что большинство женщин и понятия не имеют о тех свободах, которыми так наслаждаешься ты. Они обязаны объяснять все свои действия – сперва родителям, потом мужьям, – и постоянно сдерживать себя в обществе, которое так или иначе будет о них судить.

– Ну, есть же и для всех какие-то правила поведения в обществе, и общие для всех законы. Просто тот факт, что я мужчина, вовсе не означает, что я способен кого-нибудь убить. Хотя, быть может, ты и прав насчет того, что вне дома женщинам приходится куда больше ограничивать себя, нежели мужчинам.

– Это факт. Или, к примеру, можешь ли ты представить такую женщину, что платила бы мужчине за плотские утехи?

Он разразился безудержным хохотом.

– А что? Если б кто искал – я бы, пожалуй, согласился!

– Ничуть не сомневаюсь. – Я глотнула пива. Оно оказалось ужасно горьким. Как люди это пьют по доброй воле?! – То есть боясь рискнуть привести в дом женщину, которая станет управлять твоей жизнью, ты используешь остальных?

– Ты имеешь в виду проституток?

«Ну, естественно, кого же еще?!» Я кивнула в ответ.

– Так с ними у нас честный обмен, – сказал Мартин. – Им нужны мои деньги, а мне потребны их услуги. Или ты думаешь, я стал бы отдавать деньги любой встречной женщине просто потому, что они ей нужны? Послушай, это, разумеется, гнилая, безнравственная система, но не я ее изобрел, и я даже не знаю, как это исправить. К большому сожалению, некоторым женщинам приходится продавать свое тело, просто чтобы выжить, – но жизнь вообще не всегда бывает красивой и непорочной. Мы все – несовершенные создания. У каждого есть в душе своя неразбериха, свои проблемы и недостатки, и у каждого вопросов больше, чем ответов. У меня, по крайней мере, их точно больше.

– А я-то уж подумал, ты просто бережешь свое разбитое сердце.

– Хватит уже тоскливых разговоров, – оборвал он. – Давай-ка есть.

* * *

Когда я вернулась в отцовский дом, уже совсем стемнело, и сестры разошлись по своим комнатам. Пока я поднималась по лестнице, в голове вновь стал крутиться наш недавний разговор с Мартином. Он сетовал, что жены отнимают у мужей свободу. Ясно было, что именно это и удерживало его от брака. Да что далеко ходить! Для меня самой лучшее, что я приобретала в обличье мужчины, – это свобода делать то, что мне угодно, не давая никому и никаких объяснений. Но не во всех ведь браках была такая тенденция! Взять, к примеру, моего отца – я и представить не могла, чтобы он позволил какой-то женщине им управлять. Будь это не так, он ни за что бы не покинул Испанию.

На полпути по коридору что-то вдруг оборвало мои размышления.

Запах дыма.

Я застыла возле спальни Каталины. Мне сразу же вспомнился сгоревший дом Франко. А вдруг она заснула с зажженной в комнате свечой? Я постучала в дверь, но никто не ответил. Ближе к двери запах дыма ощущался сильнее.

Отбросив всякую воспитанность, я повернула дверную ручку.