Испанская гитара

– Ну, сначала я пришла в нашу доблестную милицию, которая теперь именуется полицией, и объяснила ситуацию. Мне попался довольно вежливый следователь – или как их теперь именовать, детективами? – который выслушал меня и объяснил, почему они не могут помочь. Во-первых, человек уехал добровольно, чему есть доказательство – письмо, отправленное с Лизиного электронного адреса. То, что почту взломать – это раз плюнуть, никого не волнует. Во-вторых, это произошло за границей. Он пошутил, посоветовал мне обратиться в Интерпол, а я решила, что он всерьез…

– А у туристической компании вы спрашивали? – уточнил Павел. – Должны же они были как-то вам это объяснить.

– Я встретилась с представителем «Эстрела-Тур», – скривилась Маша. – Он только развел руками. Сказал, что гид сама очень удивилась, когда одна из журналисток исчезла уже в Барселоне, за два дня до вылета обратно в Москву. Я так поняла, что Лиза позвонила и сказала, будто встретила знакомых и остается в Испании, и забрала свои вещи из последнего парадора. Я узнала имя гида, позвонила ей, и та добавила, что не видела Лизу перед отъездом – только разговаривала с ней по телефону. Я не знала, что делать. Подать в суд на «Эстрела-Тур»? Но Лиза – свободный человек, она ушла добровольно, никто не видел, чтобы ее увозили силой… Я, как ни смешно это звучит, связалась с Интерполом.

Маша закусила губу и умолкла. Сувенирные магазинчики закончились, улица свернула и повела вниз, в сеть переулков, где над головами хлопало развешанное на просушку белье – тоже разноцветное и яркое, как будто испанцы по натуре своей способны носить лишь трусы в бешеный огурец.

– И что вам сказали в Интерполе?

– Выслушали, – вздохнула Маша. – Но также не нашли оснований для открытия дела.

– Можно я задам вам вопрос, который, несомненно, везде задавали?

– Почему я решила, что с Лизой что-то случилось? – печально улыбнулась Маша.

– Ну да. – Павел аккуратно обошел местную бабушку, сухую, как кора столетнего дуба, толкавшую перед собой тележку, полную тряпья. – Пока все звучит достаточно невинно. Ваша сестра влюбилась и решила, что ее парень дороже, чем семья, а семья поймет. Скажите, Лиза – легкомысленный человек? – В его устах это прозвучало как «полная дура».

– Можно и так сказать…

– На вашем месте я бы не переживал. Скорее всего, она действительно влюбилась и потом даст о себе знать.

Маша рассердилась и убрала свою ладонь с его руки.

– Мы же изображаем пару, – с усмешкой напомнил Санников.

– Теперь мы изображаем поссорившуюся пару, – отрезала Маша и остановилась. Рядом что-то журчало – видимо, один из тех крохотных фонтанчиков, что внезапно обнаруживаются в закоулках старых городов. – Послушайте, я вам объясню, чтобы вы больше не говорили глупостей. Конечно, у Лизки ветер в голове. Конечно, она временами слабо понимает, что делает, хотя ей уже двадцать пять. Но она никогда, слышите, никогда бы не поступила так с нами! Мы с мамой – ее самые близкие люди, и у нас существует договоренность: обо всех важных решениях мы сообщаем лично. Никакие другие договоренности не могут быть сильнее этой. У мамы слабое сердце, а Лиза очень ее любит, и она ни в коем случае не смогла бы просто отослать письмо, даже не позвонив. И письмо странное, и звонка не было, и Лиза с тех пор больше не появлялась, и я вам говорю, что это правда, ничего, кроме правды, и с моей сестрой случилось что-то нехорошее, а вы мне не верите!

Последние слова она уже почти выкрикнула. Маша очень устала за эти два месяца – устала так, что никому сказать невозможно. Внешне она была спокойна и даже радостна, она не хотела пугать маму, Маша должна была сама во всем разобраться, но, черт побери все это, как же она устала!

Санников глядел на нее сквозь очки и молчал, и Маша огрызнулась:

– Что вы на меня так смотрите?

– Думаю, почему вы здесь, – произнес он медленно. – Отправились в поездку, чтобы по следу пройти, так?

– Ну да, – сказала она утомленно, – а что еще делать? Маршрут ровно тот же, которым Лиза ездила в конце февраля. Моя подруга, Лера, работает в туристическом бизнесе и смогла устроить так, чтобы я попала именно в этот пресс-тур. Я знаю, что Лиза исчезла в Барселоне, я летала в Барселону, но что я там могла найти? И я подумала, с сестрой что-то могло произойти… по дороге. Вдруг кто-то что-то помнит и сможет мне рассказать…

– Вы поэтому расспрашивали портье в Чинчоне?

– Да. Но он новенький, а где предыдущий работник, не знает.

– А почему вы ко мне подошли и попросили стать вашим охранником?

Павел задавал вопросы быстро, и Маша опомниться не успевала.

– Потому что я считаю, Лиза вляпалась в крупные неприятности.

– Полагаете, ее убили?

– Я не хочу об этом думать. – Она два месяца гнала от себя эти мысли и старалась затолкать их как можно дальше, чтобы не терять надежды. – Я верю, она жива. Но если она не дает о себе знать, неприятности действительно крупные.

– А вы готовы к тому, что в конце можете найти ее труп?

Маша отвела взгляд и пробормотала:

– Как к этому можно быть готовой?!