Испанская гитара

Кто знает, во что влезла – по случайности или умышленно – молоденькая журналистка, оказавшаяся за границей, в экзотической для нее Испании, где мужчины так горячи и с виду ласковы? Ладно, здесь все-таки не Эмираты и не Египет, где каждый встречный называет Наташей и норовит затащить в ночной клуб. Но если человек способен навлекать на себя неприятности, он навлечет их в самом безопасном путешествии, под присмотром самого бдительного гида. Когда отправляешься в путь с романтическим настроением, тут-то тебя и подстерегают сюрпризы. Оказывается, не все иностранцы так дружелюбны, как хотелось бы. Оказывается, у них тут свои криминальные законы или же беззаконие, в котором местные – как рыба в воде, а ты не смыслишь ни бельмеса. Лиза Журавлева могла что-то увидеть, услышать, оказаться не в том месте не в то время. Тело Лизы Журавлевой, скорее всего, лежит сейчас в таком месте, где его никто и никогда не найдет. Люди, замешанные в криминале, обычно умеют прятать трупы. Это часть их профессии, а профессионалов не стоит недооценивать. Впрочем, обычные барселонские гопники могли справиться с задачей ничуть не хуже. Мало ли помоек, куда можно запихнуть труп?!

В силу своей нынешней профессии Павел знал о таком и много такого видел. И – он покосился на идущую рядом Машу, которая хотя и не взяла его под руку, но больше не шарахалась, – хорошо бы она этого не увидела. Если Лиза Журавлева мертва, гораздо полезнее для нее сгинуть в безвестности. Это она могла сделать для своих родственников, теперь уже только это.

– А мне здесь нравится, – вдруг сказала Маша. – Знаете… знаешь, я сначала не могла привыкнуть, что я могу радоваться, когда моя сестра в беде. Это значит, что я равнодушная, да?

Павел удивился, что она заговорила с ним об этом, но потом понял. Это, видимо, родной брат Стокгольмского синдрома – пусть собеседник открыто не выказывает дружелюбия, тем не менее, он вроде бы делает с тобой одно общее дело, а значит, можно поговорить с ним о сокровенном. Сомнительно, будто Маша Журавлева заговорила бы о таком с матерью, – ее излишне травмировать она бы не стала. И подруг тут нет, а есть здоровенный и внушительный дядька, только что введенный в курс дела.

– А тебя это заботит? – спросил Павел. – Что ты можешь быть равнодушной?

– Меня заботит, где Лиза.

– Тогда и переживать не о чем.

– Как у вас… у тебя все просто, – вздохнула она. – Наверное, здорово не забивать голову всякой ерундой…

– А еще я в нее ем, – задушевно поведал ей Санников, развеселившись, и тут понял, что Маша Журавлева ему нравится. Вчера раздражала, а сегодня нравится.

Может, дело в том, как искренне она ему все рассказала и как решительно движется напролом, не разбирая дороги и не понимая, что делает. Может, в том, что у нее хорошее чувство юмора. А может, в этом платье с короткой юбкой, трогательно открывающей коленки. Коленки были отличные, и Павел нет-нет да на них поглядывал.

– Ну да. Слушай, можно вопрос? Только не обижайся. Ты действительно тупой – в чем я сильно сомневаюсь – или хочешь таким казаться?

Павел хмыкнул и по традиции брякнул:

– А чё?

Маша хихикнула.

– У тебя очень хорошо получается, но ты все-таки недостаточно хорошо притворяешься. Охранники, которые могут сказать «а чё», не разговаривают сложноподчиненными предложениями. Они никогда не скажут «в течение длительного времени», они скажут «долго». Ты ведь учился где-то, да?

Павел промолчал.

– Может быть, в техникуме или еще где-то, – продолжала играть в детектива Маша. – Или ты в органах работал?

– В доблестной милиции, вернее, полиции? – уточнил он. – Возможно.

– А потом решил, что охранникам платят больше, и ушел из органов.

– У меня своя охранная фирма, – поведал ей Павел, стараясь, чтобы голос звучал мечтательно. Маша может строить предположения сколько угодно – пусть она уже успокоится на одном варианте, содержащем правду и ничего, кроме правды. Не стоит ей копать глубже.

– О, так ты еще и бизнесмен! – протянула она уважительно.

– Я, конечно, не мальчик с района, – заметил Санников, решив завязывать с образом плохого пацана – толку-то. – Но весьма скучный тип. У меня несколько человек под началом, мы – частная охранная организация, работаем под заказ.

– Склады, торговые точки?

– Редко. В основном – люди.

– Значит, стрелять ты умеешь?

– Конечно. Было бы из чего.

Тут она сообразила.

– Ой, у тебя же нет оружия…

– Не беда, – хладнокровно сказал Павел, – я могу и голыми руками кого-то прикончить. – Он ухватил Машу за локоть и притянул к себе – они вышли на оживленную улицу, и на них едва не наехал испанец на мопеде. Смуглый парень проорал что-то – видимо, извинения – и унесся вдаль, насвистывая. Маша проводила его веселым взглядом, ничуть не обидевшись за почти состоявшийся наезд.

– Я надеюсь, никого не нужно будет убивать.

– Я тоже. Не хотелось бы, чтобы Интерпол заинтересовался уже мной. К тому же убийство – крайняя мера. Существует масса эффективных способов обездвижить противника и обезопасить себя от его агрессии.