Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

В течение полувека после первого восстания в Альпухаррас 1499 года сохранялся неустойчивый баланс между «старыми христианскими» властями и «новым христианским» населением Андалусии. Несмотря на декрет 1508 года, запрещавший маврам носить традиционную одежду и следовать своим обычаям, их к этому никто не принуждал, и маврам удавалось сохранять неразрывную связь со своим исламским прошлым. Почти никто из них не говорил ни на каком языке, кроме арабского; они продолжали носить свою традиционную одежду и по-прежнему тратили большие деньги на шелка и драгоценности, которые носили их женщины; они отказывались расстаться с таким обычаем, как регулярное хождение в баню, в котором испанцы видели лишь прикрытие магометанского ритуала и сексуальной распущенности. Кроме того, они продолжали следовать жестокому обычаю кровной мести, и попытки испанцев положить ему конец с помощью репрессий лишь вынуждали тех, кто в ней участвовал, скрываться в горах или искать убежища в Северной Африке.

Испанские власти в Андалусии, и гражданские и религиозные, продолжали терпеть такое положение дел отчасти потому, что не видели альтернативы, отчасти потому, что пребывали в постоянной ссоре друг с другом, что делало их совместные действия практически невозможными. Таким образом, за долгие годы в Андалусии сложился достаточно благоприятный для мавров баланс сил. В первые годы XVI века существовала лютая вражда по вопросу юрисдикции между audiencia Гранады и ведомством генерал-капитана. На практике должность генерал-капитана, будучи наследственной, оказалась в руках семейства Мендоса, и его держателями были по очереди первый, второй и третий маркизы Мондехар. В борьбе за сохранение своих позиций Мондехары вступили в особые отношения с маврами, видевшими в них наилучшую защиту от церкви, audiencia и инквизиции. В результате положение мавров стало сильно зависеть от способности Мондехаров удержаться под напором растущего множества врагов.

В 1540-х и 1550-х становилось все яснее, что позиции Мондехаров подорваны. Дон Иньиго Лопес де Мендоса, четвертый граф Тендилья, занявший пост генерал-капитана после назначения его отца, второго маркиза Мондехар, вице-королем Наварры, обнаружил, что окружен врагами как в Андалусии, так и при дворе. Но при дворе у него был влиятельный союзник – секретарь Хуан Васкес де Молина, который сообщал Тендилье об интригах его врагов, а в 1546 году он получил дополнительную поддержку, когда его отца назначили председателем Совета Индий. Но, несмотря на это, врагам постепенно удалось ослабить его власть, усилив позиции второго маркиза де лос Велес, главы соперничающего с Мендоса семейства Фахардо.

Таким образом, в 1550-х годах вследствие ухудшения позиций Тендильи при дворе положение мавров становилось все более уязвимым. В то же время вся административная машина Гранады была до такой степени парализована соперничеством между сторонниками и противниками Тендильи, что существовала постоянная опасность ее полной остановки. Но самым неприятным следствием паралича управления было то, что он произошел как раз в то время, когда мавры столкнулись с резким усилением проблем как экономических, так и религиозных.

Экономическая жизнь мавров базировалась на производстве шелка, по которому был нанесен сильный удар, во-первых, запретом экспорта шелковых тканей в 1550-х, во-вторых, резким повышением налогов на гранадский шелк в 1561 году. Упадок шелкового производства случился в то время, когда местная комиссия занималась восстановлением прав собственности короны. Кроме того, все большую активность в Гранаде стала проявлять инквизиция. Святая палата была учреждена в Гранаде в 1527 году и находилась частично под контролем генерал-капитана, который сдерживал ее рвение из опасений, что ограбленные мавры не смогут платить налоги и ему, в свою очередь, будет нечем платить войскам. Но в 1550-х годах власть генерал-капитана ослабела, и, в конце концов, переговоры о всеобщем прощении между маврами и Святой палатой сорвались. Инквизиция вошла во вкус и в ходе «примирения» с подозреваемыми стала отбирать у мавров все больше собственности.