Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Диспут остался незавершенным и не смог присудить Лас Касасу безоговорочную победу, но, несмотря на это, вопрос об изменении законодательства сдвинулся в том направлении, которого он добивался. В 1530 году королевским декретом было запрещено в будущем обращение индейцев в рабство под любым предлогом. И хотя через четыре года под давлением его отменили, действие декрета было возобновлено в знаменитых Leyes Nuevas («Новых законах». – Пер.) от 1542 года, которые постановили также, что рабовладелец обязан доказать свое право на каждого раба, которым он владеет. Отмены рабства для индейцев удалось добиться не за один день, но к концу 1560-х годов это, по-видимому, все же произошло. К сожалению, это сопровождалось ростом импорта черных рабов, чья судьба тревожила совесть испанцев гораздо меньше, чем судьба индейцев. Между тем королевский декрет от 1549 года сильно ударил по системе encomienda, поскольку запретил encomienderos заменять выплату оброка принудительным трудом на шахтах. В некоторых регионах, как, например, в Парагвае и Чили, старая система продолжала действовать, несмотря на декрет, но на большей части Мексики и в Перу сопротивление колонистов удалось преодолеть, и принудительный труд в его традиционной неприкрытой форме исчез. Теперь, поскольку заменить труд местных жителей было нечем, требовалось найти новые способы заставить индейцев работать, что привело к появлению системы государственных работ, согласно которой индейцы работали под присмотром официальных представителей и получали за это деньги. Эта новая система, хотя, по общему признанию, она имела много общих черт со старой, сильно подорвала encomiendas. Как только индейцы начали работать на государство за пределами encomienda, encomiendero потерял контроль над своей индейской рабочей силой, и роль encomienda в американской экономике начала падать.

Запрещение рабства и некоторых худших черт системы encomienda стало победой гуманистических настроений и вызвало заметное изменение общественного сознания в самой Испании. Кроме того, оно сделало ощутимо более свободным и живым интеллектуальный диспут, имевший место в Испании во времена Карла V. Этот диспут, разгоревшийся в университетах, при дворе и во властных кругах, стал достоянием широкой публики, благодаря публикации памфлетов и ученых трудов противоположной направленности. Но хотя непрекращающиеся усилия Лас Касаса будоражили совесть императора и влиятельных вельмож, маловероятно, что ему удалось бы многого добиться, если бы испанская корона не была уже настроена в его пользу по своим собственным, гораздо менее альтруистическим мотивам.

Для короны, озабоченной сохранением собственного контроля над новыми территориями, распространение рабства и системы encomienda представляло серьезную угрозу. Фердинанд и Изабелла с самого начала демонстрировали решимость не допустить в Новом Свете роста тех феодальных тенденций, которые так долго подрывали власть короны в самой Кастилии. Они сделали собственностью короны все земли, не принадлежащие местным жителям, чтобы избежать повторения первого периода реконкисты, когда оставленные маврами земли захватывали частные лица без всяких юридических оснований. Распределяя земли в Новом Свете, они тщательно следили, чтобы в частные руки передавалось ограниченное количество земли, предотвращая, таким образом, возникновение огромных поместий по типу тех, что существовали в Андалусии. Аналогично они отказывались предоставлять señorios с правом юрисдикции и были очень осторожны в раздаче титулов. Некоторым конкистадорам, как, например, Кортесу, были пожалованы титулы и hidalguia, но корона была явно настроена против всего, что могло привести к росту сильной земельной аристократии в Америке.

Однако распространение системы encomienda вполне могло повредить намерениям короны. Между encomienda и феодом имелось изначальное сходство, и существовала реальная опасность, что encomienderos превратятся в мощную наследственную касту. В первые годы завоевания двор наводнили петиции о предоставлении señorios indianos и о распространении encomienda на членов семей encomienderos. Проявив изрядную ловкость, властям удалось уклониться от этих требований и отложить решения, которых так ждали колонисты. В результате encomienda формально так никогда и не стала наследуемой, а ее ценность постоянно снижалась за счет назначения за нее платы каждый раз, когда появлялась новая вакансия. Более того, число encomienderos уменьшалось, поскольку многие encomienda отходили короне, и encomienderos как класс постепенно теряли свою значимость.