Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Однако вопреки общепринятой картине цветущей весны под властью Фердинанда и Изабеллы, слишком быстро сменившейся холодной зимой из-за глупости их преемников, следует указать менее удачные особенности их царствования. Они объединили две короны, но не сделали даже робких шагов для решения гораздо более сложной задачи объединения их народов. Они уничтожили политическую власть крупной знати, но не затронули ее экономического и социального влияния. Они реорганизовали кастильскую экономику, но сделали это за счет усиления системы latifundios и расширения пастбищ в ущерб земледелию. Они привнесли в кастильскую экономику определенные монопольные по своей сути арагонские институты, но не смогли сблизить кастильскую и арагонскую экономики. Они восстановили в Кастилии порядок, но по ходу дела разрушили хрупкие барьеры, стоявшие на пути абсолютизма. Они реформировали церковь, но ввели инквизицию. И еще они изгнали одну из самых активных и инициативных групп общества – евреев. Все это неизбежно омрачает общую картину, которую подчас рисуют слишком радужной.

Тем не менее ничто не может изменить того факта, что Фердинанд и Изабелла создали Испанию и что в период их царствования она получила международное признание и – благодаря творческому потенциалу кастильцев и организационным способностям арагонца – встала на путь создания единой испанской идентичности. Арагонцы, имевшие большой административный опыт, смогли предложить способы придания новой монархии институциональной формы. Кастильцы, со своей стороны, обеспечили динамизм, двигавший новое государство вперед, и именно этот динамизм придал Испании Фердинанда и Изабеллы ее отличительные черты. Испания Католических королей – это, прежде всего, Кастилия, переполненная творческой энергией, которая, казалось, вдруг открыла себя.

Это открытие самой себя ярче всего проявилось в культурных достижениях той эпохи. После нескольких веков относительной изоляции Кастилия в XV веке подверглась сильному и противоречивому культурному влиянию Европы, из которого она, в конце концов, сформировала свое национальное искусство. Коммерческие контакты с Фландрией несли с собой влияние севера: фламандский реализм в живописи, выразительный готический стиль в архитектуре и фламандскую религиозность в получивших широкое хождение молитвенниках. В то же время традиционные узы, связывавшие Арагонскую корону с Италией, познакомили испанский двор с новым итальянским гуманизмом и, пусть с некоторым опозданием, с итальянской архитектурой.

Эти зарубежные стилистические течения смешались с иудейскими, исламскими и христианскими традициями средневековой Кастилии. Результат часто представлял собой слияние враждующих влияний, но в определенных видах искусства, в частности в архитектуре, рождался уникальный стиль, который впоследствии был признан специфически испанским. Таким был стиль платереско – странная смесь мавританских и северных черт, сочетавшая в себе готические и ренессансные мотивы, воплощенные в фантастически украшенных поверхностях. Одинаково далекий от чистоты средневековой готики и идеалов ренессанса с его обязательным подчинением деталей общему, платереско был стилем, ярко говорившим о буйной и самобытной жизненной силе Кастилии Изабеллы.

Однако, как и другие кастильские достижения того времени, создание стиля платереско так же сильно зависело от направления и импульса, заданного правителями, как и от творческой энергии подданных. Платереско был богатым и экстравагантным стилем, требовавшим богатых и экстравагантных покровителей. Энрике де Эгас построил госпиталь Санта-Крус для кардинала Мендосы; строительство университета в Алкала-де-Энарес было поручено Педро де Гумиэлю кардиналом Сиснеросом. Кастильские гранды в качестве патронов соперничали с представителями высшего духовенства, строя роскошные дворцы, как, например, дворец герцога Инфантадо в Гвадалахаре с его чрезвычайно замысловатым декором. Но для недавно добившейся верховенства испанской монархии симптоматично, что многие из самых роскошных и впечатляющих сооружений строились для королевских учреждений. Это и госпиталь де лос Рейес в Сантьяго, и дом престарелых в Мирафлорес, и королевская часовня в Гранаде. Фердинанд и Изабелла вели широкомасштабные строительные и восстановительные работы и с помощью эмблем, медальонов и анаграмм оставляли на всех этих творениях свидетельства своей королевской власти.

Двор стал естественным центром культурной жизни Кастилии, и, поскольку в Испании еще не было постоянной столицы, двор путешествовал по стране, перевозя с собой новые идеи и влияния из одного города в другой. Поскольку Изабелла пользовалась в Европе репутацией покровительницы знаний, она смогла привлечь ко двору выдающихся иностранных ученых, таких как Пьетро Мартире из Милана, ставшего директором дворцовой школы. Благодаря частым визитам иностранных ученых и возвращению испанцев, учившихся в Италии, двор представал форпостом нового гуманизма, который в это время начал формироваться в самой Испании.