Испанская прелюдия

– Мы поддерживаем режим, близкий нам по идеологии. А вы кого? Анархистов, коммунистов, либеральных демократов или бандитские шайки, которые обозвали себя партиями? Или весь этот политический винегрет оптом? Они все равно проиграют войну. Ваше руководство это скоро поймет и бросит безнадежное дело. Попытки коллективного управления государством, тем более армией, ни к чему хорошему не приводят. Ваши большевики ни с кем не стали делиться властью, поэтому и выиграли. Как у вас в России говорят, у семи нянек дитя без глаза.

Это развеселило Донцова.

– Откуда вы знаете нашу поговорку? – поинтересовался он.

– Да был я у вас во времена Веймарской республики, обменивался опытом, кое-что перенял, увидев, как вы круто разбираетесь с демократами. Теперь вот нахожусь на службе у национал-социалистов.

– Абвер? – спросил Донцов.

– Разведывательное управление? – осведомился Штюрмер.

Оба вопроса остались без ответа.

Они еще проговорили некоторое время как два специалиста в одной области. Потом Штюрмера увели конвойные.

На следующий день Донцов узнал, что пленный немец отправлен в Валенсию в кузове грузовика под охраной двух бойцов.

Он смачно выругался и сказал:

– Вы что, охренели? Этот волк запросто сбежит.

Он оказался прав. В город грузовик прибыл с двумя трупами в кузове. Без Штюрмера.

Графиня

По поводу побега Штюрмера Донцов испытывал не злость, а скорее профессиональную досаду. Он полагал, что часть вины за это лежит на нем. Если ты сам взял пленного, то уж будь любезен, доставь его по назначению, не перепоручай неопытным воякам. Он считал немца своим зеркальным отражением.

«Не будет этого, пришлют другого, какого-нибудь фанатика, потерявшего берега, – успокаивал себя Донцов. – Теперь уже ничего не поправишь. Не исключено, что еще пересечемся в этой жизни».

Его мысли прервал стук в дверь.

Джига вошел в комнату и проговорил:

– Там к тебе рвется эта графиня де Монсоро, или как ее там. Часовой не пускает без твоего разрешения. Примешь девушку? – Лейтенант подмигнул командиру и многозначительно улыбнулся.

Донцов вспомнил растрепанную девицу в заляпанной грязью одежде, выползающую из бомбоубежища.

«Графиня Альба де Уэльма. Что ей от меня надо?»

– Пускай заходит.

В комнату вошла девушка в шелковом платье желтого цвета до колен, с легкой улыбкой на губах.

«Где-то успела приодеться. Наверное, шмоток с усадьбы прихватила перед отъездом», – подумал Алексей.

– Я слышала, что вы еще недостаточно изучили испанский. Мы можем говорить по-английски, – голос нежданной визитерши звучал мягко и вкрадчиво.

Донцов как стоял, так и плюхнулся в кресло. Его поразила не столько несомненная красота девушки, сколько то, что она была как две капли воды похожа на другую, ту самую, которую он казнил в подвале. Черные, слегка вьющиеся волосы, разбросанные по плечам, пронзительные голубые глаза и подвижные, чуть влажные губы.

– Да, по-английски, – пролепетал Донцов. – Вы курите?

Этот вопрос был неуместен до изумления. Но в памяти Алексея возникла картина, как та женщина в подвале курила перед самой смертью.

– Нет, не курю. Что с вами, Алекс? Можно я вас так буду называть? Неужели я столь ужасно выгляжу, что похожа на лесное чудовище?

Она говорила с врожденной простотой, свойственной истинным аристократам, которым по этикету не полагается иной тон.

– Скорее на Европу, которую не успел украсть Зевс, – ответил Донцов, слегка вышедший из ступора. – Вас не обидели там, в подвале?

– Не успели, хотя и намеревались изнасиловать, – ничуть не смущаясь, ответила девушка. – Но Карл Штюрмер не позволил. Я ему была нужна в качестве заложницы, для обмена. Республиканцы пленили какого-то важного кабальеро, близкого к Франко. Вот фалангисты и намеревались его обменять на меня.

– Вы считаете, что это был бы равноценный обмен? – Губы Донцова расплылись в непроизвольной улыбке.

– Думаю, что да. У меня два брата служат на высоких должностях в республиканской армии. Они бы посодействовали, – проговорила Альба.

– А по какому поводу вы меня посетили, сеньора? – Донцов перевел разговор в деловое русло.

– Сеньорита, – поправила его девушка. – У меня к вам просьба, Алекс. Не могли бы вы принять меня в свой отряд?

Она опустилась на стул и непринужденно забросила ногу на ногу. При этом платье с небрежной нарочитостью задралось, оголились стройные загорелые ноги. Эта особа явно знала себе цену и умела делать мужчин податливыми.

– Это как? – растерянно проговорил Донцов, не сводя глаз с соблазнительных ножек графини. – Вы, сеньорита, умеете стрелять из винтовки или являетесь мастером штыкового боя?