Испанская прелюдия

«Вода. Это хорошо. Вино плохо утоляет жажду, а уж водка – тем более».

Через какое-то время лес заметно поредел. Под ногами у него захлюпало. Донцов прошел еще немного и по колени провалился в какую-то яму. Запахло затхлой сыростью, заквакали встревоженные лягушки, крикнула птица.

«Вляпался в болото, – понял Алексей. – Надо вернуться и попытаться обогнуть его по пологой дуге, не теряя направления».

Он сделал крюк в несколько километров и вновь очутился в лесу. Болото оказалось не столь обширным. Стемнело. Желудок жалобно урчал, требовал пищи.

«Не охоту же здесь затевать, хотя дичь в этих местах наверняка отыщется. Где я? Кто тут поблизости? Услышат стрельбу. Да и спичек нет. Курево есть, а с ними не сложилось. Вот ведь незадача».

Он нарезал веток, соорудил из них ложе, ими же укрылся и мгновенно уснул.

На рассвете Донцов проснулся, умылся утренней росой и двинулся дальше. Вскоре он вышел из леса. Перед его взором открылись желтые квадраты скошенных полей, разграниченные рядами фруктовых деревьев. Между ними вилял ухабистый проселок.

«Каждая дорога ведет к цивилизации», – решил Донцов и зашагал по грунтовке.

Пахло прелой травой. Подойдя в фруктовым посадкам, он увидел гранаты, лежащие на земле. Это была хоть какая-то, но еда. Для обмана желудка она вполне подходила.

Пока он возился с плодами, позади послышалось легкое ржание. Донцов моментально снял карабин с предохранителя, сунул его в траву и лишь потом обернулся. К нему приближались двое верховых, вооруженных такими же карабинами.

«Военный патруль. Пронесет? Нет, не судьба!»

Всадники остановились метрах в пяти от Алексея.

– Кто такой? Документы.

– Да нет у меня документов, сгорели они. Я беженец.

Донцов прекрасно осознавал, что по выговору он никак не сойдет за местного жителя, да и вообще за испанца. Надо было действовать.

– Лечь на землю, руки за голову! – последовала команда.

– Я сейчас…

«Вас сделаю», – мысленно закончил фразу, глядя прямо в стволы, наставленные на него. – Но сначала надо продемонстрировать полное подчинение, растерянность и страх».

– Все, ложусь, – проблеял Донцов дрожащим голосом.

Он медленно опустился на колени, а потом резко откатился в сторону, скрылся в высокой траве. В следующий момент прогремели два выстрела. Один из конных уткнулся в шею лошади, сполз вниз и повис на стременах. Второй вскрикнул, схватился за плечо и выронил оружие. Ударил третий выстрел. Финита ля комедия.

Внезапно конь под одним из всадников поднялся на дыбы, заржал и как угорелый понесся прочь. Вторая лошадка спокойно начала пощипывать сухую траву. Она не обращала внимания на человека, висящего на ней.

«Вот у меня и транспорт появился».

На лице Донцова не дрогнул ни один мускул. Он давно привык к подобным сшибкам, снял с лошади труп и оттянул его в глубину посадки. После этого Алексей залез в сумку, притороченную к седлу, где обнаружил краюху хлеба, кусок копченой баранины и, к величайшей своей радости, спички. Кобыла как ни в чем не бывало продолжала щипать траву.

«А вот теперь все без обмана. Радуйся, чрево голодное!»

Донцов подкрепился, наконец-то выкурил папиросу, вскочил на лошадь и рысью поскакал по дороге.

«Жить стало лучше, жить стало веселее». Так говорил товарищ Сталин.

Через некоторое время впереди показались дома и купол католического храма.

«Надо бы понять, где я вообще нахожусь. Попробую обратиться к местному падре. Попы вроде как занимают нейтральную позицию в этой проклятой войне».

Донцов спешился у кованой ограды, привязал к ней лошадь и зашел в храм. Какой-то церковный служка возился на алтаре. Алексей спросил, как ему увидеться с падре по срочному делу. Служка махнул рукой в сторону прохода, устроенного рядом с алтарем.

Священника Донцов обнаружил в одной из задних комнат. Тот что-то писал на листке бумаги, периодически перелистывал толстый фолиант, лежащий перед ним. Алексей прекрасно осознавал, что для получения нужной информации ему придется лгать, причем умело.

– Слава Иисусу Христу! – сказал он, поклонившись.

– Во веки веков. Аминь, – ответил священник. – Что привело тебя сюда, сын мой?

– Я эмигрант из СССР, Василий Иванов, недавно прибыл в Испанию, а тут такое! – начал Донцов, поглядывая на падре.

Тот молчал и недоверчиво хмурил брови.

«Ну и что говорить дальше?» – прикинул Алексей, и тут его озарило.

– Я принял католическую веру. Отец Николас из Севильи обещал пристроить меня послушником в монастырь Святого Доминика. Он как раз направлялся в Валенсию. Я сопровождал его.

Про монастырь Донцов узнал от Мигеля, когда тот знакомил его с достопримечательностями Валенсии.

– Николас? – падре удивленно вздернул брови. – Из кафедрального собора?

– Да, оттуда, – подтвердил Донцов и понял, что лжет в нужном направлении.

– Я хорошо знаком с Николасом, я падре Антонио. Говори дальше. – Священник застыл в ожидании продолжения рассказа.

– Мы попали под артиллерийский обстрел. Моя лошадь перепугалась и занесла меня не знаю куда.

– А Николас тоже ехал верхом? Это нонсенс. – Священник вновь недоверчиво напрягся.