Испанская прелюдия

– Гранатой. Она попала в яму, и тебя только оглушило. Потом мы тебе дали снотворное для восстановления здоровья. У меня к тебе вопросов нет, а ты мне их непрерывно задаешь. – В глазах у Штюрмера стояла насмешка. – Но я готов ответить на те, какие посчитаю нужными. Давай, спрашивай дальше.

Алексей немедленно воспользовался возможностью, предоставленной ему, и осведомился:

– А в лесу ты что делал?

– Это не есть военная тайна. То же самое, что и ты. Парашютистов искал. Но вам повезло больше. Вы итальяшку утащили, а мы вашего не сумели. Какой-то болван пристрелил его еще в воздухе. А может быть, и нам повезло больше. Ты же здесь. – Штюрмер на несколько секунд задумался, потом продолжил: – А в Пособланко я с отрядом долго не задержусь. Мы уедем вслед за тобой. Эту битву Франко уже проиграл благодаря помощи Сталина. Самолеты ваши там лихо орудуют, танки подтянулись. Не удержатся фалангисты, отойдут на юг. Но это ненадолго.

– А как же твои прогнозы? Ты же говорил, что наши бросят республиканцев, а получается как раз наоборот, – ехидно заметил Донцов.

– Я смотрю далеко вперед. – Взгляд Штюрмера посуровел. – Разношерстное правительство этой страны неспособно самостоятельно сформировать сильную армию. Все эти интербригады напоминают баранов, руководимых разномастными козлами отпущения. Чтобы победить, нужны регулярные части. Франко постепенно сформирует их и победит, несмотря на участие СССР в войне. У вас хорошие летчики, опытные, смелые, но никакая смелость не сможет противостоять техническому превосходству. Сейчас в Испании получает боевое крещение немецкая авиация нового поколения. Ваши «ишаки» против нее – как воробьи против ястребов. Наши самолеты уже бомбят Мадрид, сровняли с землей Гернику, обеспечили превосходство в воздухе и доминирование армии Франко в целом. Хотя всерьез в эти местечковые разборки влезать не будет никто. Ни СССР, ни Британия, ни Германия. А знаешь, почему так случится? «Мужайтесь, худшее впереди». Так говорил Марк Аврелий. Сейчас все готовятся к самому страшному. Я не политик, но считаю, что намечается большая война. Она прямо-таки витает в воздухе.

Донцов трясся в кузове грузовика, сидел на полу в расслабленной позе, прислонившись спиной к заднему борту. Руки, скованные браслетами, лежали между широко раскинутых ног. Его охраняли двое конвойных. Правый расположился на скамейке, в самой середине кузова, а левый – сзади.

Алексей подумал, что Штюрмера таким же способом переправляли в Валенсию. Он сбежал, перебив охрану. В этом чувствовалась какая-то знаковая аналогия, подспудный намек, призыв к активным действиям.

«А конвойные явно новобранцы, салаги. Один держит карабин между ног и опирается на него, как на клюку. Он должен положить его на колени, стволом ко мне и держать палец на спусковом крючке. Секунда – выстрел.

Сколько времени им сейчас понадобится на это? Где-то три-четыре секунды. Это очень много! Я успею срубить обоих, создать благоприятную ситуацию для себя. Второй вообще какой-то малахольный, озирается по сторонам так, как будто ворон считает, а на меня и не глядит. Странно все это.

Ведь Штюрмер профессионал, тот еще волчина. Он должен был понять, что таких бойцов, как я, нужно в железной клетке под замком конвоировать, с опытными охранниками.

Хотя я ведь тоже прошляпил, и немец сбежал. Какая-то зеркальная ситуация возникает.

Ведь Штюрмер – патриот своей страны и служит ей. Он выполняет конкретные задания германского командования, и ему наплевать, что будет с испанцами в результате этой смуты.

А мне наплевать? Сложный вопрос. Судьба испанских товарищей, с которыми я повязан кровью, мне глубоко небезразлична. За них я готов кому угодно глотку перегрызть.

А как же сама Испания? Эта политическая абстракция не для меня. Политики сделали из нее футбольное поле. Я тоже служу своей стране, Советскому Союзу, а не Испании, которая превратилась в клубок противоречий. Здесь у каждого своя правда. Какая из них настоящая, определяю не я, а наша партия. – Тут Алексея внезапно озарила парадоксальная мысль:

– Грузовичок, пара неопытных конвоиров. А не возвращает ли мне немец должок? Когда его везли в Валенсию, он тоже думал о том, что командир спецотряда Донцов никак не похож на дилетанта, а уж на дурака тем более. Он предоставил шанс ему, Штюрмеру, своему коллеге. Ну и получи, дружище, ответный реверанс. А дальше уж как сумеешь.

Довезут меня до костоломов из контрразведки Франко или нет, это никак не повлияет на карьеру и судьбу немца. Тут можно проявить рыцарское благородство, которое не связано с его конкретной деятельностью, сотворить эдакий парадокс, а потом любоваться собой. Может быть, он потомок какого-нибудь саксонского курфюрста. Вот и взыграла голубая кровь. Кроме того, он считает себя моим должником.

Так это или нет, не знаю, но нужно действовать. Иначе плохо мне будет. Кто не стучится, тому не откроют».

Донцов вспомнил своеобразную лекцию, прочитанную ему Мигелем после пленения Штюрмера.

«Ты правильно сделал, что отправил этого немца в нашу контрразведку. Там его обработают по всем правилам.