Испорченная кровь (ЛП)

прочитала выделенную часть в книге и делаю всё,

что она говорит мне. Хотя это не так много.

Приложить прохладную ткань ко лбу, мы в Арктике.

Держать температуру в комнате прохладной, мы

находимся в Арктике. Накрыть его лёгким одеялом,

даже если оно сделано из меха, мы в Арктике.

Жидкость. Это самое главное, а я не могу заставить

его проглотить что-нибудь. С этим я ничего не могу

поделать.

Айзек начинает бормотать, веки мужчины

дёргаются от происходящего в его снах. Это просто

слова, которые исчезают прежде, чем

он их

заканчивает.

Мучительные

стоны

и

вздохи

смешиваются со скрежетом его зубов. Я наклоняюсь

ухом к губам Айзека и пытаюсь понять, что он

говорит, но как только я это делаю, он замолкает. Я

боюсь. Мне действительно чертовски страшно. Он,

вероятно, зовёт жену. А я — всё, что у него есть.

— Тише, — говорю я ему. — Побереги силы. —

Хотя, в действительности, говорю себе.

На некоторое время

я

засыпаю.

Когда

просыпаюсь, моё тело прижимается к Айзеку. Я

пыталась добраться до его тепла, пока спала.

Слишком боюсь двигаться. Если он горячий, то всё

ещё жив. Айзек издаёт гортанный звук. Я испытываю

облегчение. Встаю и развожу огонь. Стараюсь

собрать всё тепло в ладонях и шевелю пальцами по

направлению пламени. Каждые несколько минут я

смотрю через плечо, чтобы проверить движения его

г р уд и . Та

едва

движется. Скорее, похоже на

трепетание.

Ко мне приходит идея. Я встаю и хватаю чашку

воды с прикроватного столика. Чаша прохладная по

сравнению с моей рукой. Поднимаюсь на кровать и

перекидываю через него ногу, пока не усаживаюсь

сверху.

Удерживаю

свой

вес

над

телом,

приподнявшись на коленях. Мне просто нужно на

что-то упереться, чтобы добраться к его губам. Глядя

вниз на тощее лицо Айзека, я делаю глубокий глоток

воды. Вероятно, это глупая идея, но некому меня

осудить. Склоняю голову вниз, пока мои губы не

касаются Айзека. Такое ощущение, будто мой рот

прижат к перегретому двигателю автомобиля. Его

губы автоматически раскрываются. Я проталкиваю

воду в его рот и плотно прижимаюсь к губам

мужчины, чтобы не дать ей вытечь. Чувствую, как его

горло двигается, чувствую, как вода проталкивается

вниз, вниз, вниз к его пищеводу. Полагаю, что слышу

звон, когда она попадает в его пустой желудок.

Делаю это снова. Второй раз не так удачно как

в первый; вода вытекает через края рта и течёт по его

лицу, он кашляет, но я продолжаю пробовать. Когда

Айзек принимает с рюмку растаявшего льда, я

скатываюсь с него и ложусь, глядя в потолок. После

того, как я провела часы не в силах сделать хоть

что-то, это кажется достижением. Одно из самых

эпичных достижений. Раньше, когда я заканчивала

книгу, то была удовлетворена. Если я оказывалась в

списке бестселлеров « Нью-Йорк Таймс», то была

удовлетворена. Если они снимали фильм по моему

бестселлеру, я действительно была удовлетворена.

Теперь, когда мужчина, с которым я похищена,

делает глоток воды, я готова носиться по комнате в

победном танце.

Мои конечности и мозг вялые. Повторяю

процесс каждые двадцать минут. Если я пытаюсь

слишком часто, он начинает задыхаться. Я так боюсь,

что

сердце А й з е к а остановится, поэтому держу

ладонь прижатой к его груди и чувствую ленивый

глухой стук.

— Поддерживай в нём жизнь, — говорю я. —

Продолжай биться.

Уф. Мои слёзные протоки пылают. Я тру

кулаками глаза, как реб ёнок. Мне нужно снова

наполнить воду в чашке. Я могла бы проскользнуть в

ванную из-за угла, но вода из крана коричневого

цвета и на вкус, как медь. Айзек и я обычно пьём

снег. Мой рот сухой, а горло саднит. Я не хотела пить

воду из чашки. Не хочу оставлять его, но мне н ужно

попить, облегчится и принести ещё снега, поэтому я

слезаю с кровати.

Спускаюсь вниз по лестнице, схватив свою

куртку с перил. Резиновые сапоги Айзека у входной

двери. Я проскальзываю в них и тащусь на кухню,

чтобы захватить кувшин для снега. Кувшин под

раковиной. Наклоняюсь вниз, чтобы достать. Когда я

выпрямляюсь, то смотрю в окно, чтобы оценить

метель. Вот тогда я и вижу его.

Смотритель Зоопарка выманивает меня на

улицу в метель. Я знала, в конце концов, он прид ёт.

Никто не устраивает подобное шоу, не ожидая

аплодисментов. Я вижу его из окна кухни — тёмная

тень на белом снегу. Он стоит лицом ко мне, но снег

и ветер создают завесу из холодного хаоса. Это как

смотреть на зернистую картинку в телевизоре. Он

стоит там, по крайней мере, минуту, пока не

убеждается, что я его вижу. Затем поворачивается и

идёт к обрыву. Мои руки с силой цепляются за край

раковины, пока запястья не начинают болеть от

давления. У меня нет выбора, кроме как пойти туда и

следовать за ним.

Айзек без сознания, его тело перегревается. Я

оставляю кувшин на столе, кладу ингалятор в карман,