Испорченность

Когда я вошла в спальню, покрывало было откинуто, а бутылка с водой и таблетки лежали на перевернутом боком ящике. Очевидно, росло количество мебели в комнате, а не качество, учитывая, что перевернутая коробка была моей новой прикроватной тумбочкой. Усевшись, я сбросила туфли и потянулась за бутылкой. Я закрыла глаза, и новая слеза скатилась по моей щеке.

— Лорел.

Подушечкой большого пальца он вытер влагу, его ладонь обхватила мой подбородок, привлекая мой взгляд к своему.

— Я тоже не хочу покидать тебя.

— Тогда не уходи.

— Если полиция найдет его в твоем доме, а потом тебя найдут в безопасности, ты можешь стать подозреваемой.

Я покачала головой.

— Никто из тех, кто нас знает… знал нас, — поправила я, — не сказал бы так. Мы с Расселом были…

Я не закончила фразу. Я не была готова использовать прошедшее время.

— Большая картина. Именно это я и велел тебе увидеть. А ты не увидела. Ты видишь это со своей точки зрения. Мы не знаем, кто был тот человек, который вошел в твой дом вместе с Картрайтом. Мы не знаем, какая у них была договоренность и почему Картрайт отвел его к жесткому диску. Может, ты поймешь, что он отдал диск, и его застрелили.

— Ты же знаешь, что это неправда.

— Знаю. Я не могу помочь тебе в суде. Но могу помочь сейчас.

Я перевела взгляд с Кадера на таблетку и обратно.

— Мне нужна передышка. — Взяв таблетку, я положила ее на язык и, сняв крышку с бутылки, сделала глоток воды. — Не уходи пока.

Глубоко вздохнув, я опустила голову на подушку. Единственная лампочка над моей головой сияла, как никогда. Я быстро заморгала. Красочный калейдоскоп становился все ярче. Призмы, похожие на радуги, плясали над бетонными блоками.

— Так красиво, — сказала я. Как только кровать начала плыть, я окликнула его. — Кадер.

Мои щеки вспыхнули при виде его, окруженного яркими красками.

— Лорел…

Склонив голову набок, я оглядела его с головы до ног.

— Эти цвета исходят от тебя?

— Какие цвета?

Его татуировки.

Я видела лишь проблески.

Я хотела увидеть ещё, но слова больше не складывались.

Глава 31

Кадер

Красный цвет кружился в сливе на дне душа, пока вода смывала с моего тела свидетельство смерти Рассела Картрайта. Одежда, которая была на мне, упакована, готова к сожжению.

Дом Лорел убран безупречно.

Самое дерьмовое в этом было то, что я также стер все улики убийцы Картрайта.

Кем бы ни был человек на наблюдении, он знал о внешнем жестком диске. О чем он, должно быть, не знал, так это о том, что Лорел рассказала мне об отдельных флешках. Флешка Картрайта лежала у него в кармане. Что это значит? Почему он отказался от внешнего жесткого диска, а не от современной флешки? Была ли она права, доверяя ему? Он специально скрывал информацию?

Держась за пластиковую стенку душа, я опустил лицо, позволяя теплым брызгам падать на голову, на волосы. Если бы только вода могла очистить мои мысли так же, как очищала тело.

Лорел все еще спала.

Я проверил ее, как только вернулся.

Она слишком быстро отреагировала на снотворное, странно и бессвязно. Я ждал, следя за ее дыханием и пульсом, прежде чем уйти. Я бы по-королевски провалил миссию, если бы она умерла от передозировки одной таблеткой.

Я не знал, было ли ее доверие к Картрайту обмануто или он тоже стал жертвой. Одно было ясно. Она слишком доверяла другим.

В конце концов, она доверяла мне.

С двумя флешками я мог закончить это задание сегодня.

Я покачал головой. Что, черт возьми, в ней такого? Знал ли я ее раньше?

Нет, если бы знал, она бы меня узнала. Если я не узнаю себя, возможно ли, что она тоже не узнает?

Я хватался за невидимую соломинку.

Она была чувством, от которого я не мог избавиться; она проникла мне под кожу.

Лучше всего было закончить работу и двигаться дальше.

Пока я вытирался, мои мысли наполнялись Лорел и ее способностью смотреть на меня, видеть меня, говорить со мной. Это было нечто большее. Она заставила меня захотеть говорить. Была необъяснимая потребность защитить ее, хотя я знал, что это неправильно.

Мое дыхание стало глубже, когда мысли вернулись к тому моменту, когда она заснула в комнате. Это заметили не только мои легкие, но и мой член.

Я усмехнулся воспоминаниям. Лорел, вероятно, не вспомнит, что она сказала или сделала после приема таблетки.

Я повернулся к своему отражению, моя хватка угрожала расколоть раковину.

Перед тем как потерять сознание, Лорел попросила показать ей мои тату, когда ее маленькие руки потянулись к пуговицам моей рубашки. Она была сама не своя под воздействием таблетки. Тем не менее, ее едва связный лепет и просьбы раскрыли правду Лорел Карлсон, чем больше я пытался скрыть, тем больше она видела.

В зеркале я разглядывал разноцветные завитки, уже не в первый раз задаваясь вопросом, почему выбрал именно их. Трудно было делать осмысленные татуировки, когда в моей памяти не осталось ничего осмысленного. Они сказали мне, что это была травма от взрыва, защита моего разума. Они говорили, что прошлое когда-нибудь вернется или не вернется.

Не вернулось.