Исповедь банкрота

Любил я в компаниях рассказывать следующую историю: Один человек, будучи в несчастье и отчаянии, решил покончить с собой. Для этого он соорудил петлю, влез на табуретку и, последний раз оглядывая свою комнату, заметил в углу на столике початую бутылку водки – и это навело его на размышление: «Все равно мне умирать, дай я спущусь да и допью ее». Слез, допил и думает: «А что это я вешаться собрался? Жизнь-то налаживается!» Обычно дружный грохот смеха заканчивал этот анекдот. Но я, убогий, не знал в то время изречения преподобного Иоанна Лествичника:

«Опытом доказано, что за какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами». В истинности этого духовного закона я уверился теперь на собственном опыте. Чтобы не покончить с собою, сбить стресс – я начал пить. И это привело меня к еще худшему душевному состоянию. Думал: «Да ладно, 150–200 граммов от стресса – вполне позволительны. Но эти 200 граммов очень скоро, через 4–5 месяцев, превратились в 500–700 граммов в суки. А при такой дозе человек быстро превращается в животное.

И вот мой шанс выжить. Поменять давящий, зловонный, тесный панцирь отчаяния на иное и вдохнуть полной грудью свежий, чистый, радостный воздух спасения в монастыре. В этот день я успел прогуляться в окрестностях Кемского подворья обители, с удивлением увидел прилив, а позже – отлив моря. Гомон чаек, запах водорослей с моря, чистый, свежий воздух настраивали на душевный покой. Белые ночи не располагали ко сну, и мы еще долго далеко за полночь беседовали о духовной жизни на Соловках с соседом по келье паломником из Новгорода.

Завтра, Бог даст, рано утром уходим на архипелаг.

Завтра начнется новая жизнь!!!

Святая обитель, первые дни

Утро, день обещал быть солнечным. Попрощавшись с гостеприимным монахом – начальником подворья, мы отправились с одним паломником на расположенную рядом пристань для отплытия на Соловки. Начало июня в этих краях – это не лето, а ранняя весна, снег растаял пару недель назад, и на деревьях и кустарниках только-только появились почки, из которых выходят первые робкие листки.

Погрузились в маленький катер, принадлежащий монастырю, и в путь! Эх, хорошо, что я «напялил» на себя все, что было у меня из теплых вещей, – это точно мне не помешало. Было ветрено и довольно холодно. Темно-синее море, яркое васильковое небо, белые чайки с гомоном сопровождали нас до самого архипелага. Непривычные для меня экзотические нерпы ныряли вокруг нашего катерка, и в радужных брызгах их можно было принять за привычных мне дельфинов. Проплываем острова под странным названием Кузова, находящиеся на середине почти семидесятикилометрового пути, и вот на горизонте узнаваемые контуры Соловецкого монастыря.

Господь создал здесь удивительно красивую природу. Эта красота какая-то патриархально русская, суровая и вечная. Когда видишь кремль в первый раз, создается впечатление, будто встречаешься с былинной, сказочной явью. Как будто Александр Сергеевич Пушкин остров свой «Буян» в сказке «Руслан и Людмила» описывал именно здесь.

Пристань. Идем к главному входу обители. Захожу в Святые врата, они моим сознанием воспринимаются как вход в иной, освященный благодатию Божией, лучший, неизведанный мир. Мы падаем на колени не сговариваясь, и я ощущаю всю свою скверность и недостоинство, перемешанную со страхом дерзновения моего вхождения на святую землю монастыря. В памяти само собой вспоминаются строки о вхождении в Горний Иерусалим: «Не внидет всяко скверно и творяй мерзость и лжу, но токмо написанные в книгах животных».

Перед взором доминирует громада Спасо-Преображенского собора с четырьмя верхними угловыми пределами, напоминающими башни с узкими окнами – бойницами. Собор имеет вид крепостной твердыни. Храм господствует в окружающем пространстве, он был виден нам еще с катера при подходе к острову.

Впечатление такое, что ты находишься в машине времени, как-то мгновенно пройдя Святые врата, оказываешься в веке семнадцатом. Вымощенная каменными плитами дорога ведет к этому шедевру архитектуры. Слева и справа – открытое пространство, зеленые лужайки, клумбы с цветами: все это радует глаз. Вижу первых насельников монастыря, их черные мантии развивает ветер, и от этого они кажутся величественными и неземными. Эти четверо направляются к какому-то храму справа от Преображенского собора, позже я узнал, что это была храм Святителя Филипа. Но мы со своим товарищем сворачиваем налево и идем к центральной площади, к (Братскому корпусу). Спрашиваем у дежурного, как нам встретиться с отцом благочинным. В обители ничего не делается без благословения этого архимандрита. Отец Иаунарий встречает каждого новоприбывшего трудника лично, доброжелательно и в то же время строго расспрашивает каждого о цели приезда, знакомит с внутренним распорядком, и если кандидат подходит – благословляет поработать во Славу Бога. Примечательно, что если трудник курит, то ему благословляется жить только вне стен обители.