Исповедь банкрота

Как я уже говорил, любое послушание – это радость, удивительно, но вроде довольно грубые и тяжелые работы выполняются с удовольствием и внутренним удовлетворением и не замечаешь, как летит время. Радость в труде появляется от благословения Господня, ведь трудишься во Славу Его. Еще влияет и то, что все работают дружно, не выделяя того, кто здесь живет больше или меньше, кто монах, а кто трудник. Как я уже упоминал, принимают участие на общих послушаниях и все иеромонахи, включая нашего наместника, благочинного и духовника монастыря. Непривычно и отрадно смотреть после мирского снобизма, социального различия между людьми, как отец наместник с отцом благочинным сидят за общим послушанием вместе с братией, трудниками и перебирают лук. Все священноначалие выполняет со всеми посильную работу: и по заносу дров в братский корпус, и при разгрузке грузов с катеров, доставляющих все необходимое с материка. Начинаешь понимать слова Спасителя о том, что «вы есть Тело Христово». Братия, выполняя каждый свое послушание, вносит свою лепту и составляет «тело» монастыря, дело общего послушания Господу. Кто трудится в трапезной, кто алтарником в храме, кто на общих послушаниях, кто на хозяйственном дворе – ухаживает за птицей, коровами, кто-то дежурит, кто-то делает мебель в столярном цеху – есть очень много различных и нужных послушаний. При этом есть четкая вертикаль подчинения священноначалию. Благословения – это святое дело, ничего не делается здесь без него. Пример для всех нас – наше священноначалие. Такой пример: чтобы иеромонаху отлучиться на природу или выехать даже на полдня в скит – батюшки берут благословение у отца наместника или отца благочинного. И вы знаете, мне такая жизнь нравится! Это правильная жизнь, и после мирской бездуховности, суеты и распущенности, а значит, настоящей «духовной пустыни» здесь, в монастыре, вдруг оказываешься в оазисе и начинаешь пить чистейшую родниковую воду духовности, понимая, что здесь ее исток. Ловишь себя на мысли, что ты находишься в веке восемнадцатом, а то и в семнадцатом. Телевизоров нет, как и не видно реклам, автомобилей, асфальта, архитектурных «шедевров» двадцатого века. Компьютеры установлены только в офисах. Мужчины практически все носят бороды, и редко у кого они стриженые, бороды настоящие – патриархальные. Господь некоторых братьев щедро одарил этой мужской принадлежностью – встречаются бороды, так сказать, «лопатой» и до пояса. Женщины тоже соответствуют тому времени, они благочестиво ходят в длинных темных или черных юбках, в платках на голове и без косметики. Живешь в величественном, древнем кремле, и тебя окружает архитектура XVI–XVIII веков. Одежда у монашествующих не изменяется столетиями. Зимой вообще забываешь, что живешь ты в третьем тысячелетии. Дополняет ощущение древности и то, что находится вне стен монастыря. За крепостными стенами не суета мегаполиса, а заповедник, захватывающая дух красотою природа. На прогулке часто встречаешь зайцев, лисиц и лосей. В море живут нерпы, белухи, а разновидность птиц измеряется десятками. Красоту и девственность природы описать не хватит слов, восхищаешься видами лесов, лугов, озер и безбрежного Белого моря.

Здесь очень бережно сохраняются забытая в миру простота и доверчивость в людских отношениях. Взять, к примеру, такой факт: в братских корпусах нет замков, и я не слышал о случаях воровства. Конечно, складские, хозяйственные и служебные помещения закрыты. Но сама братия в корпусе живет без замков, а в скитах, разбросанных по всему архипелагу, как в благословенную старину, если монаха нет в келье, выставляется на улице палка. О вышесказанном расскажу следующую характерную историю из своей практики.

Как-то по послушанию иду со своим священноначальником, отцом Нестером, по территории нашего кремля, вокруг много людей – братия, трудники и паломники. Мой батюшка вдруг вспомнил, что мы забыли в кабинете ключи от склада. Я нес в руках довольно тяжелый и, кстати, новый и дорогой перфоратор «Макита». Развернувшись для возвращения, я неожиданно услышал от него: «Да оставь ты его, куда он денется!» Послушание надо выполнять и, оставив инструмент прямо посреди площади в центре кремля, не скрою, я мысленно с ним попрощался. Мы с моим наставником вернулись назад. Взяв ключи, батюшка благословил меня еще отпечатать на компьютере текст объявления. Короче, минут через сорок, вернувшись, мы забрали свой инструмент, который благополучно дождался нас на своем месте, и продолжили путь к складу. Думаю про себя: «Сколько бы простоял бы перфоратор где-нибудь на городской площади перед кражей, время измерялось бы в минутах или секундах?»

Но вернемся к теме благословения и послушания в обители. И то и другое вырабатывают главное для человека – смирение и кротость, без которых нельзя спастись. Боженька наш, Иисус Христос, ведь нигде не сказал, что любит инициативных и самовольных людей. А кого же любит? Кротких.