Исповедь демонолога

В следующее мгновение в его висок ударил кинжал – но рукоятью, а не острием. Я почувствовал, как меня отпустили, а принцесса уже вовсю звенела колокольчиком для слуг.

– Какого демона! – шипела она. – Почему здесь нигде не зажигается свет?!

Дрожа, я упал на кровать. Мне не было страшно, я только удивлялся. И эта дрожь не прекращалась. Наверное, ее, а также и овладевшую мной отрешенность и называют шоком.

Свет в спальне наконец зажгли… Но лучше бы этого не делали. Меня тут же стошнило: кровь была на стенах, на полу и повсюду. Откуда столько?

Шериада тем временем подошла к одному из ворвавшихся – как раз к тому, кто потерял сознание от рукояти ее кинжала и как раз сейчас приходил в себя.

Она подошла и вонзила кинжал в его прижатую к полу ладонь.

Мужчина моментально очнулся и закричал. Этот крик до сих пор стоит у меня в ушах. Никогда ничего подобного не слышал.

– С добрым утром. – Принцесса и бровью не повела, и я понял, почему все вокруг ее боятся. Шериада спокойно повернула кинжал прямо в ране. Выслушала еще один вопль и только потом поинтересовалась: – Ну и с чем вы ко мне пожаловали? Я вся внимание.

Мужчина трясся – и я бы вел себя так же, окажись на его месте. Когда тебе причиняют дикую боль, так спокойно и холодно глядя тебе в лицо… Это чудовищно.

– Ну! – прикрикнула Шериада. – Что? Вы шли мимо и заглянули на чашку чая в четыре ночи? Кто вас прислал?

Мужчина только всхлипывал. Наверно, сообразив, что больше ничего от него не добьется, принцесса вытащила из его руки кинжал – и кровь плеснула на пол. Шериада же, не церемонясь, схватила несчастного за шиворот, дернула цепочку на его груди. И тут же отпустила. Она подняла руку, и на ее ладони блеснул медальон – золотое солнце в круге. Шериада уставилась на него, как на дохлую мышь. Но, посмотрев, сложила и спрятала в один из потайных карманов очень бережно.

– Алекс! В подвал этих придурков, – бросила она. – Ну что такое?

– Они… они мертвы, госпожа? – дрожащим голосом осведомился дворецкий, и мне стало его жаль. По крайней мере, про меня Шериада пока не вспомнила.

– Мертвы? Какие глупости! Зачем мне их убивать? Просто без сознания.

– А если они снова…

– Тогда я им ноги переломаю! – рявкнула Шериада и сама потащила беднягу с проколотой ладонью в коридор.

Очень скоро меня оставили одного. Ну, почти.

– Господин? – Ори оглядывался с таким видом, словно его тоже вот-вот стошнит. – Вы в порядке?

Я был далеко не в порядке. Ори дал мне воды, но я не мог ее пить: мне казалось, и в ней кровь. Потом я как-то очутился в ванной… Наверное, Ори меня отвел. Здесь было чисто, и я тоже оказался чист разве что чудом. Вода в бассейнах казалась мне алой.

В спальне Шериада схватила меня за руку.

– Тут все в крови, – заявила она, морщась. – Идем спать ко мне. До рассвета еще четыре часа. Сволочи, ну почему они всегда лезут посреди ночи? А если бы я была в постели не одна? То есть… Извини, Элвин. Идем.

– Вы же… запретили мне… туда… подниматься, – бормотал я, пока она вела меня на третий этаж.

– Со мной можно. – Принцесса осторожно коснулась моего лба. Прилива сил, какой бывал обычно, я не почувствовал, но тошнота ушла. Зато вернулась смертельная усталость. – Тебе нужно успокоительное. Я приготовлю.

Мне нужен был сон и возможность забыть все это. Вопросы теснились в воспаленной голове, один за другим крутились на языке. Кто были эти люди? Чего они хотели? Как пробрались к принцессе, когда ее поместье так похоже на крепость?

Спальня Шериады была… уютной. На мгновение мне показалось, что я попал в лес, как в сказке: обои на стенах изображали стволы деревьев, потолок – переплетение листвы. Так искусно, что мне чудилось, ветки качаются от ветра. Даже пахло здесь прогретой древесиной.

С полога над кроватью, украшенного милой вышивкой с резвящимися котиками, свисали на цепочках подвески. Много – иногда они ударялись друг о друга и звенели. Как погремушки на детской коляске. Я помню, что-то подобное было у сестры.

– Ты переоделся, – бросила Шериада, взглянув на мой спальный костюм. – Хорошо. Извини, если испачкала тебя кровью. Я сегодня не в форме, иначе бы была аккуратнее. Ложись, я сейчас приготовлю успокоительное.

Я послушно опустился на кровать, потому что стоять уже не мог. Принцесса зазвенела чем-то на туалетном столике, а мой взгляд сначала привлекла скрипка – она не лежала в футляре, как положено, но у нее была своя подставка, без нот. Со скрипкой что-то было не так: она словно таяла в свете свечей. Или это у меня в глазах стоял туман?