Читаем Исповедь Еретика полностью

Я не был очень уж любезен. Отец неоднократно обращал на это мое внимание. Говорил, что я нехорошо обхожусь с людьми. Я вообще не понимал, о чем идет речь. Мне казалось, что именно я сдаю карты. В этом нет ничего плохого, если внимательно следить за тем, чтобы не обидеть других. Надеюсь, что я все-таки научился уважать людей. И если считаю себя правым, то стараюсь настоять на своем, но без хамства и наглости. Я доходил до этого годами, не раз испытывая горькие минуты. И часто по своей собственно вине.

Отношения с Селиной распались по твоей вине?

Я разъезжал по студиям, знакомился с новыми людьми. Почувствовал в какой-то момент, что хочу освободиться и начать что-то новое. Я просто ее бросил. Сделал это без предупреждения, с бухты-барахты. Селина приходила в себя несколько недель. Потом у нее начались новые отношения. Когда я об этом узнал, впал в бешенство. Ведь только я мог диктовать условия! А тут она перехватила эстафету и разыграла собственную партию. Я терпел, переживал, но дороги назад не было. Я потерял контроль над ситуацией. Поэтому и отправился в очередное путешествие по Скандинавии. В этот раз один. Я должен был сбежать.

БАРДАК НА ГОЛОВЕ

Прошло пятнадцать лет. Ты сильно изменился?

В каждом из нас сидит идиот и мудрец. Во мне тоже. Я могу быть язвительным и грубым в обращении, бросить трубку, а через час уже пленять комплиментами…

Кажется, стерпеть тебя рядом все еще тяжело…

Я работаю над этим. Сейчас я сразу раскрываю все карты, потому что хочу построить отношения, а не иллюзию. Раньше, когда знакомился с девушкой, я сначала распускал перья и убеждал ее, что я весь такой замечательный и обаятельный, каким на самом деле не являюсь. Всегда ухоженный, одет с иголочки… Сейчас не скрываю, что есть и другая сторона: когда я просыпаюсь рано, у меня помятое лицо и вид далеко не свежий. Эта сторона даже интереснее. И у женщин тоже. Мне нравится, когда в паре нет никаких табу. У меня есть знакомые, которые до сих пор живут в неведении. Я спрашивал, может ли жена случайно при них испортить воздух. «Старик! Никогда!» Вот они живут в иллюзии, идеализируя своих партнерш, считая, что настоящие женщины и в туалет по-большому не ходят. Это глупо. Со мной приключилась такая история недавно: у девушки случайно вырвалось на первом свидании… Она улыбнулась и все превратила в шутку. В ее поведении не было стыда. Мне это понравилось. Именно на такой основе надо стоить отношения. Я не натурист, но все-таки что естественно, то не безобразно.

Тюрбан на голове, маска на лице и огурцы на глазах — тебя не пугает такая картинка?

Как раз наоборот. Это мило. Помню, в одно из наших первых свиданий с До-ротой я поехал к ней в Варшаву. Мы развлекались всю ночь. На следующий день я должен был возвращаться в Гданьск, но все равно пообещал ей, что, как высплюсь, приду приготовить завтрак. Я пришел около полудня, но все равно разбудил ее. Дода поднялась и открыла мне дверь. Не побежала в ванную, не начала краситься и не оттолкнула меня. И прекрасно! Если ты кого-то любишь, то видишь его красоту всегда. Я часто говорю и пишу о серьезных вещах, о принятии крайностей, о танце sacrum и profanum[14]. Как же я мог бы не применять это в своей жизни? Нет различий между святой и грешницей — это всегда одна и та же женщина.

Ты продолжаешь навязывать другим свою точку зрения?

В жизни мне необходимо быть вдохновляющей стороной. Но в отношениях я люблю равенство. Хочется быть и вдохновителем, и вдохновляемым.

Влюбленные в тебя девушки с большими глазами, которые говорят: «Да, да, да…», — не твой тип?

Пусть девушка будет влюблена, но лишь при условии, что и я влюблен в нее.

Как девушке произвести на тебя впечатление?

Есть много способов. Например, знанием в областях, в которых я ничего не понимаю. Если я увижу, что девушка разбирается в том, что для меня остается чем-то из разряда черной магии, или если окажется, что она прекрасно владеет каким-то языком, который звучит, как разговор инопланетян… Могу увлечься. Словом, в девушке должно быть что-то. Я живу музыкой, музыкой зарабатываю на жизнь, поэтому спрашиваю девушек, что они слушают. Есть два ответа, которые означают дисквалификацию: «радио» или «всё». Хуже плохого вкуса может быть лишь его отсутствие. По правде, не в музыке дело, это только повод… Иногда на меня влияют абсолютно прозаичные вещи. Например, если девушка приготовит какое-нибудь экзотическое блюдо…

От этого пункта попахивает шовинизмом…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное