Исповедь колдуна. Трилогия. Том 2

– Да, да! Вы выросли и это очень заметно, ребята. Кроме того, с сегодняшнего дня начинается отсчет дней вашего последнего школьного года. Летом следующего года двери нашей школы в последний раз распахнутся перед вами и выпустят сразу шестьдесят четыре молодых человека во взрослую самостоятельную жизнь. Вы будете последними одиннадцатыми классами, которых мы выпустим за порог нашей школы по старой программе. В следующем году наша школа переходит на новую систему обучения…

Она на мгновение запнулась, очевидно сообразив, что новая программа обучения вряд ли может нас волновать и продолжала свою речь по-другому:

– Последний год, последние десять месяцев учебы. Чтобы успешно закончить одиннадцатый класс вам, молодые люди, придется хорошо потрудиться и работать с полной отдачей всех сил и способностей…

Анна Васильевна продолжала говорить, но я вдруг заметил, что полностью вырубился и перестал слышать голос классного руководителя. То, что она говорила, не имело для меня ни малейшего значения. Отключив полностью слуховое восприятие голоса учительницы, я смотрел на пальцы Алены, спокойно лежавшие на крышке парты, и неожиданно для себя спросил:

– Она что, долго будет таким макаром витийствовать?

– Не мешай! – досадливо отмахнулась от меня Алена. – Дай послушать.

Тогда я вообще отключился от окружающего мира.

Потрясение, которое я испытал во время первой школьной перемены заставило меня искренне посочувствовать учителям: такое это было для меня острое зрелище.

Анна Васильевна закончила свои наставления раньше, чем, наверное, рассчитывала и отпустила нас с вводного урока за несколько минут до звонка, предупредив, впрочем, чтобы мы вели себя тихо и по возможности до звонка из класса не выходили. Я пренебрег этим предупреждением и, воспользовавшись тем, что никто на меня не обращает внимания, вышел в коридор и подошел к окну.

На всех этажах школы прозвучала электромелодия звонка, возвещая окончание урока, и сразу же двухстворчатые двери классов распахнулись. Из дверей в коридор могучими потоками хлынули ликующие и что-то орущие разнокалиберные орды. Потоки смешались между собой, возникли какие-то сложные вихревые движения и вся эта масса визжала, орала, размахивала руками и куда-то устремлялась в одном направлении.

Я наверняка был бы сметен неистовыми струями потоков, если бы не догадался забраться на подоконник. С безмерным удивлением я смотрел на это стремительное буйство выплеснувшейся вдруг и больше не сдерживаемой энергии.

Удивлял контраст между учениками и ученицами шестых-седьмых классов. Девицы в этих классах были на голову, а то и на две выше своих одноклассников. Те выглядели совсем обычными мальчишками, зато девочки, в большинстве своем, уже успели оформиться и казались значительно взрослее снующих вокруг мальчишек-одноклассников.

Особенно поразило меня большое количество явно ненормально толстых детей. В мое время вообще не было толстых. А теперь? Что случилось с детьми? Меньше, чем мы, стали двигаться, или это следствие того, что их с грудного возраста перекармливают любящие родители? А быть может это следствие какого-то генетического нарушения?

Мне запомнилась одна из учениц седьмого класса, огромная, рослая и невероятно толстая, грудастая девица. Она вылетела из двери своего класса и устремилась вперед, разбрасывая толпу в стороны, как мощный дорожный клин. Пол коридора ощутимо подрагивал при каждом ее мощном шаге.

Попасть домой после первого школьного дня мне удалось не сразу. Возле входа в нашу квартиру суетилось сразу трое незнакомых мне людей. Сверкал жесткий огонь сварки, сыпались искры. Грохотала по гулкому металлу кувалда.

Застыв у поворота, я молча следил за тем, как массивная ржавая стальная коробка становится на место и на нее навешивается не менее массивная железная дверь с какими-то необычно мощными замками. Я почему-то с грустью подумал о том, что эта дверь мне теперь всегда будет напоминать бронированный вход в бункер или не менее массивную дверь в хранилище подземного банка.

Работали эти люди на удивление споро и умело. Что-то заделывали, замазывали, шпаклевали, грели рефлекторами. Так что через час после того, как я вернулся домой, вся работы была закончена.

К этому времени домой вернулся отец и позвал меня в прихожую.

– Ну как, нравится? – спросил он.

Я пожал плечами, посмотрел на дверь и обомлел. Краска в руках специалистов сделала просто чудо. Покрашенная дверь теперь не выглядела массивной. Более того, она выглядела просто воздушной. Осторожно, стараясь не повредить только что наложенную на дверь краску, я коснулся гладкой поверхности и убедился, что краска полностью высохла.

– Где они достали такую краску? – пробормотал я. – Когда она успела высохнуть?

– Специальная быстросохнущая краска. Теперь, если кто-нибудь позвонит в дверь, можно заглянуть сначала в глазок… Вот тебе другие ключи, сын. А вот ключи матери, а это – запасные. Да ладно тебе, сын! Не думай, что эта дверь похожа на бронированную дверцу банковского сейфа. Я хочу, чтобы с тобой и мамой ничего бы не случилось. Понял?