Исповедь любовницы Сталина

— Верочка, наконец я вас нашел! — прогудел речитативном красномордый усач Буденный. Он почти не изменился, только раздался вширь и покрылся еще одним слоем жира. — Как живете-поживаете? Где изволите пропадать? Был нынче на премьере в Большом. Вы, как всегда, восхитительны! Собираюсь отпраздновать на даче день рождения, очень вас прошу присутствовать.

— Все будет зависеть от времени.

— В. А., позвольте напроситься к вам в гости. Я пока еще некоторым образом свободен, нет подходящей кандидатуры! Честно говоря, весь изныл.

Примчался вездесущий Поскребышев:

— Всех просят за стол!

Когда Буденный отошел, он шепнул мне на ухо:

— И. В. рад, что вы пришли.

Рядом со Сталиным восседали Ольга Лепешинская и новая восточная звезда из Ташкента Тамара Ханум (Петросян). Мне говорили, что она бухарская еврейка. Ворошилов увлекся грузной Барсовой. Микоян кокетничал с исполнительницей русских народных песен Лидией Руслановой. Каганович посадил рядом с собой киноактрис Марину Ладынину и Тамару Макарову.

Феерическим было выступление Ансамбля народного танца. Сталин поднял тост за советское искусство, за руководителя ансамбля Игоря Моисеева. Затем он, улыбаясь, проговорил:

— Среди наших гостей находится поэт Пастернак.

Раздались аплодисменты. Смущенный Б. Л. поднялся на освещенную сцену.

— Я попал в затруднительное положение, трудно экспромтом выбрать что-то из кладовой памяти. Прочту стихотворения «Любить иных — тяжелый крест» и «Петухи».

Мне казалось, что Пастернака никто не знает, что он поэт только для избранной публики — для аристократии. Вожди, члены правительства, актеры, писатели, ученые восторженно приняли поэта и долго ему аплодировали. Сталин попросил его еще что-нибудь прочитать. Счастливый, умиленный Б. Л. сказал:

— Наш общий любимец, артист Московского художественного театра Василий Иванович Качалов прочтет отрывок из моей поэмы «Лейтенант Шмидт».

Две тысячи пятьсот человек поднялись с мест, чтобы поздравить с успехом прекрасного поэта. Сталин подозвал его. Пожимая ему руку, он проговорил мягко:

— Теперь я знаю, какой вы!

Преодолевая застенчивость, Б. Л. спросил:

— Какой?

— Обыкновенный, земной, гордый и одинокий!

Лепешинская порхала с Ворошиловым, пролетая в вихревом вальсе, показала мне кончик розового язычка. Не успела ответить, меня позвали к Сталину.

— Опера Чишко — слабая вещь. Валю Груня хорошая девушка. Вы сделали все, что могли. Рабочий класс и крестьянство должны увидеть этот спектакль.

Поблагодарила за комплимент:

— Я рада, что вы так серьезно относитесь к театру.

— В. А., как ваше здоровье?

С недоумением пожала плечами:

— Спасибо, хорошо.

— Вы нам нужны сегодня.

Легкой походкой подбежал элегантно-восторженный Пастернак.

— Дорогая моя, сказочная нимфа, В. АЛ Вы — необыкновенная женщина. Этот счастливейший вечер навечно останется в моей памяти!

— Б. Л., вы слишком эмоциональны. Таким нельзя быть. Ветер бывает разный. Выслушайте дружеский совет — о своем успехе в Кремле не распространяйтесь.

Пастернак помрачнел. Поникший отошел. Возможно, ему вспомнились судьбы русских поэтов…

Сталин любил быструю автомобильную езду. Мы сидели вдвоем на заднем сиденье. До Кунцева молчали. Я не забыла подвоха с «дублером». Когда приехали, И. В. попросил вина, зелени, мяса. На приемах он ел мало, но зато любил угощать своих собутыльников.

— Ваша Лепешинская меня развеселила! — сказал И. В., он хитро прищурился. — Сама сделала предложение. «И. В., — проговорила она серьезно, — сколько можно быть вдовцом?» Потом прижалась, незаметно стала поглаживать правое колено. Я ее прогнал. Арестован ее муж — Леонид Федорович Райхман, он еврей и предатель, работал в органах НКВД.

Сталин выругался. Вошел Поскребышев.

— Приехали товарищи Молотов, Каганович, Ворошилов, Жданов. Какие будут указания?

— Мы их не вызывали.

— И. В., с вами хочет говорить конфиденциально товарищ Хрущев!

— Ему дня мало? Пошлите его… к Маленкову, он разберется и мне доложит.

И. В. разбудил меня в десять часов утра, спросил, не пора ли домой. Сказала, что приглашена на два концерта в Ростов-на-Дону.

— На два концерта можете поехать. Верочка, ты оправдала наше доверие, мы решили рекомендовать тебя в депутаты Верховного Совета.

Я обняла Сталина, от моего поцелуя он зашатался. Он долго не выпускал меня из своих звериных объятий.

На Ростовском вокзале меня встретили работники обкома партии и представители артистической общественности. На машине отвезли на закрытую дачу. Мои верные боги Маленков и Поскребышев все предусмотрели.

Программу концертов составили из романсов русских композиторов и оперных арий. Принимали хорошо. Лениво развалившись, в первом ряду сидел Шолохов. Он прислал цветы, после первого концерта ждал у подъезда филармонии, предложил погостить у него в станице.

— Примем вас по-казацки, с радушием и теплотой.

— Задерживаться не могу, в Москве меня ждут спектакли и запланированные концерты.

— На все случаи жизни имеется проверенная медицина. Организуем освобождение от работы — дадим справку, что находились в больнице обкома партии. Везде сидят свои ребята.

— Михаил Александрович, зачем я вам сдалась?