Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти

А пока отметим, что рубеж 80-90х годов стал временем появления реконструкции на разные эпохи, но, тем не менее, все эти направления вышли прямо или косвенно из того корня, который был посажен 8 мая 1976 г.

После этого потом много чего рождалось, исчезало, перетекало из одной формы в другую, но исток был один.

Поэтому, когда меня называют «одним из основателей военноисторического движения в России», я принимаю это с долей иронии. Это все равно что сказать, что Петр I был «одним из основателей Петербурга».

Ясно, что после Петра было построено столько, что ему и не снилось в 1703 г. в момент основания города, что в период правления только Александра III и Николая II, когда капитализм бурно развивался в России, объем зданий, построенных за это время, был если не в сто, ну точно в десятки раз больше, чем при Петре I, ясно, что сейчас в год строится много больше зданий, чем было построено в царствование Петра, все это так. Но город, пусть пока маленький, 27 мая 1703 г. заложил он. Город, который был совсем крошечный до 1709 г., который стал более-менее значимым после Полтавской победы, но все равно оставался маленьким городишком по сравнению с современным Санкт-Петербургом. Так и то, что я сделал для реконструкции. Сейчас есть великолепные «полки», которых нельзя было увидеть в начале нашего движения, но я мечтал о них, я писал о них в первом программном документе 1976 г., положил всю свою жизнь на развитие этого движения, и вот оно дало огромные всходы, такие, которые никто даже не предполагал.

Глава 10. Ватерлоо

Но вернемся в 1990 г. Тогда главной силой российской реконструкции для нас оставались полки на эпоху наполеоновских войн и, опять-таки благодаря этому у нас появилась возможность принять участие в крупнейшем военно-историческом мероприятии в Европе — «битве при Ватерлоо» в июне 1990 г.

Туда собрались поехать практически все, кто в это время серьезно занимался реконструкцией в нашей стране. «Французы» понято, чтобы сражаться за Наполеона, а русские собирались вследствие схожести мундиров, влиться в прусскую армию Блюхера, которая, как известно, подошла к концу сражения и решила своей фланговой атакой участь великой битвы.

На поле боя при Ватерлоо должны были собраться более 2 тысяч участников. Но не все они были теми, кого действительно можно было назвать реконструкторами, и здесь я должен сделать некое «лирическое» отступление, касающееся истории военно-исторической реконструкции в Европе. Дело в том, что в Бельгии существовали многочисленные объединения так называемых «marcheurs» (дословно «маршировальщиков», «ходильщиков»).

Что это, откуда они появились и какое отношение имели к реконструкции при Ватерлоо? Дело в том, что в 1815 г. по завершению великой битвы практичные бельгийские крестьяне подобрали, сняв с убитых, все не слишком испорченные мундиры, кивера, гетры, башмаки, ранцы… и забрали ружья. Эту униформу стали использовать так называемые группы «маршировальщиков», которые издавна в этой религиозной католической стране сопровождали процессии с фигурами святых, охраняя их, и одновременно придавая красочности религиозным церемониям. После Ватерлоо почти все «маршировальщики» переоделись во французские мундиры (англичане остались хозяевами поля боя и видимо сами позаботились о своих оставшихся на поле мундирах).

Когда настоящие мундиры рано или поздно изорвались, их стали заменять приближенными копиями, чем дальше — тем более приблизительными. На место проржавелых кремневых ружей стали брать новые капсюльные середины XIX века, а то и просто охотничьи, благо законы в области оружия в Бельгии были очень либеральными. Эта традиция продолжалась и дошла до 70-х годов XX века. Конечно «маршировальщики» этого времени носили уже черт знает что, лишь отдаленно напоминающее мундиры эпохи Наполеона. Кто-то даже носил кроссовки, у кого-то лацканы пристегивались на «липучках», нечего и говорить, что о строевых приемах той

эпохи они не имели, да и не хотели иметь никакого понятия… Но их было много, они были ярко одеты, и издалека вполне походили на отряды войск и, кроме того, они много и громко стреляли за счет своих капсюльных ружей, так что создавали необходимый шумовой фон.

Рядовой Преображенского полка (Реконструкция, 2014 год)

Рядовой Павловского полка (Реконструкция, 1990)

Именно к этим людям и присоединились первые серьезные реконструкторы и за счет этих «маршировальщиков» могли придать значительный размах мероприятию. Я думаю, что в 1990 г. было примерно поровну «серьезных реконструкторов» в хороших мундирах, знавших строевые приемы, вооруженных кремневыми ружьями и примерно столько же пестрых толп «маршировальщиков». Но эффект это давало вполне зрелищный.

Сейчас времена изменились и «маршировальщиков» либо вообще не допускают до реконструкций, либо заставляют их принять более-менее божеский вид и ставят куда-нибудь в дальний резерв. Но тогда они были еще важным фактором мероприятия.