Исповедь расстриги. Как воскреснуть из мертвых

Но не все соборяне нас презирали, мы имели несколько сочувствующих – на клиросе в будни пели пожилые тайные монахини, одетые, как простые бабушки, их регент матушка Тавифа нас всех искренне полюбила и всячески привечала. Она жила в маленьком домике недалеко от собора, Алька с Нюшкой бегали к ней по любому поводу, но и нас всех матушка Тавифа несколько раз приглашала к себе. Под задушевные разговоры мы пили чай на травах в чистенькой комнатке, где белёные стены скрывались под иконами, развешанными практически от пола и до потолка.

Иконы, старинные книги и портреты старцев были единственным богатством матушки Тавифы, маленькой сухонькой женщины, похожей на добрую мышку из детской книжки. Она прожила сложную жизнь и очень хорошо нас понимала.

Матушка близко знала великих старцев, молитвенников за весь мир, они отошли ко Господу не так давно и оставили много безутешных духовных сирот.

Думаю, что матушка Тавифа заступалась за нас в соборе и боролась со сплетнями, как могла, но, естественно, нам об этом не говорила.

* * *

Летом Ольгины разбои ужесточились, став почти непрерывными, и отец Георгий уже не знал, чем ей помочь. Он дал денег на дорогу и благословил Ольгу ехать в тот знаменитый северный монастырь, где сам крестился три года назад, мол, там великий старец, и его молитвы не то что наши. Я сейчас не помню всех подробностей Ольгиных искушений, они не для слабонервных, но через месяц к нам домой принесли телеграмму, Алька мне только что напомнила её текст: «УМИРАЮ МОСКВЕ КУРСКОМ ВОКЗАЛЕ ОЛЬГА».

И что прикажете делать? Куда мчаться и где там её искать?

Счастье, что у нас в Москве уже появилась умница Женька, каким-то чудом она разыскала Ольгу на Курском вокзале, вполне себе живую, но маловменяемую, и привезла её в Юркин монастырь, мол, там и место святое, и свой старец тоже могучий молитвенник.

Ольга побыла в монастыре недолго и убежала на попутках к отцу Георгию, она не знала, что батюшка уехал ненадолго к семье, влезла в окно его дома и жила там несколько дней, непонятно чем питаясь. Батюшке позвонили и рассказали, что Ольга, едва одетая, бегает по городу с горящими глазами и дико пугает знакомых, и тогда он попросил меня поехать с ним, чтобы вместе как-то уговорить её покинуть дом. По-моему, отец Георгий просто боялся Ольгу и правильно делал, потому что с одержимым человеком справиться непросто, а договариваться с бесом, который им завладел, вообще бесполезно. Поэтому мы хотели по-тихому снова увезти Ольгу в Юркин монастырь, откуда она только что убежала, и просить особых молитв за неё у отца архимандрита.

Этот эпизод помнится смутно, мне было страшновато, если честно. Когда мы вошли в дом, Ольга кинулась батюшке в ноги, страстно умоляя её простить, и выглядела при этом безумной и откровенно эротичной. Она алчно пожирала отца Георгия своими огромными тёмными глазищами и что-то пылко говорила, почти пела низким грудным голосом, объясняя ему, почему убежала без благословения из двух монастырей.

Я старалась на неё не смотреть, особенно в глаза, потому что через взгляд может передаться её состояние, как говорили в монастыре – бес перескочит. Мне оставалось только молча молиться, пока батюшка разговаривал, и вскоре он смог без особого труда уговорить Ольгу поехать с нами, мол, в доме ремонт, а у него отпуск, и зачем ей тут оставаться одной?

Потом мы вместе добрались до мужского монастыря, и там Ольга почти спокойно осталась, вроде бы она уже и сама не хотела ехать домой. Тогда в монастыре на каникулах вместе с Юркой-Никодимом работала наша Танечка-художница, она помогала восстанавливать росписи в храме и обещала присмотреть за Ольгой.

Отец Георгий объяснял нам, что Ольгу постигла почти запредельная брань, подробно описанная в трудах святых отцов и в житиях многих подвижников благочестия, потому что блудные бесы самые сильные, им очень трудно противостоять, но Ольга сражается! И наш долг молиться за неё, относиться с пониманием, не отворачиваться и не осуждать, потому что такое может случиться с каждым. Раз враг так мощно на неё ополчился, значит, Ольга уже вышла на высокий уровень молитвы, а мы ещё нет.

Ого, вот оно как!

В соборе на эту историю последовала самая убийственная реакция – настоятель резко приказал отцу Георгию впредь на требы и на службы в деревне «баб с собой не брать!»

Понятно, что матушку Татьяну его запрет не касался, но она совсем не могла петь, и поэтому главной батюшкиной помощницей стала его дочка Нюшка, семилетняя девочка с ангельским личиком, она даже не пошла в школу в сентябре, чтобы всюду сопровождать отца.

* * *

Теперь надо рассказать, почему Нюшка не пошла в первый класс в том году. Даже не знаю, как объяснить нормальным людям, что перед нами летом 1993 года неотвратимой реальностью встал приближающийся конец света. Самые опытные и молитвенные старцы писали и говорили тогда, что два-три года у нас ещё есть, а потом всё!..

Как объяснить, что тогда конец света казался скорым, неизбежным и абсолютно логичным финалом всего того, что творилось в стране и в мире?