Исповедь расстриги. Как воскреснуть из мертвых

В начале всё того же лета 1993 года я опять сильно заболела, даже снова угодила в больницу на две недели, и, пока я там лежала, Таня с Димой очень меня выручили, забрав Альку к себе на дачу, там наши дети подружились ещё крепче. Но потом пришлось уже Альку укладывать в стационар, чтобы удалить аденоиды, и она всё безропотно вытерпела, потому что главной наградой за выздоровление стало наше первое совместное путешествие с отцом Георгием, Нюшкой и москвичкой Женькой на праздник в Дивеево. Здесь я отступаю от своего обещания не сообщать названия городов, потому что для православных Дивеево – всё равно что любая из столиц, там можно незаметно раствориться в многотысячной толпе паломников. Удивительно, как мы только детей и друг друга в той сутолоке не потеряли?!

Дивеевские праздники в начале августа ещё раз поделили мою жизнь на до и после. Очень сложно внятно описать плотнейш ий сгусток чувств, эмоций и событий, случившихся всего за десять или двенадцать дней вместе с дорогой.

Монастырь тогда совсем недавно открылся, и мощи преподобного Серафима всего лишь два года назад небывалым крестным ходом принесли туда через всю Россию. Огромное монастырское пространство, заполненное тысячами верующих, охватывало тогда единое настроение чего-то великого, радостного и трагичного одновременно.

В этом мощнейшем поле находились все, и каждый по-своему его чувствовал, меня от такой необычной энергии слегка знобило, но она наполняла до краёв, позволяя почти не есть, не спать, и практически сутками держаться на ногах. Алька и Нюшка с нами наравне стойко переносили все нагрузки и не капризничали, наоборот, они на пару бодро скакали, когда взрослые от усталости уже еле передвигали ноги.

В первую ночь нас с отцом Георгием благословили остановиться в деревянном царском корпусе, где буквально неделю назад ещё находилась контора какого-то учреждения, и мы с девчонками немного поспали на сдвинутых письменных столах в комнате с табличкой «Бухгалтерия». А народ ночевал на полу в соборе, превратившись в неровный ковёр, полностью покрывающий огромный храм, поутру мы поразились невиданному зрелищу – «ковёр» вдруг разом зашевелился, когда людей стали будить перед полунощницей.

К вечеру второго дня какая-то сердобольная бабушка из монастырских активисток пожалела батюшку и взяла нас жить к себе в деревянный домик на окраине. Она сама и мы тоже приходили туда за полночь, чтобы поспать три-четыре часа, больше не удавалось. Мы с девчонками ложились все вместе на полу на каких-то матрасах, а отец Георгий спал на узком диване на кухне, но поднимались все на заре и уходили натощак, не выпив даже чаю: нельзя до литургии.

Сейчас в памяти мелькает калейдоскоп тех дней, превратившихся в бесконечную службу, колокольный звон, крестный ход, постоянное нахождение в плотной толпе народа и длиннющие очереди в храме к мощам, а во дворе к солдатской полевой кухне за кашей.

Стояла августовская жара, но иногда налетали грозы.

До мельчайших подробностей помню такую картину – над куполами Троицкого собора низко висит чёрная-чёрная туча, воздух неподвижен, душно, жарко, сильно пахнет цветами, травой и множеством близко стоящих людей. Косые лучи солнца освещают золотые кресты на куполах, эти пять ослепительно сияющих крестов вот-вот коснутся тучи и буквально проткнут ей брюхо, и тогда случится настоящий потоп!

Народ плотно заполняет всё видимое пространство вокруг нас, стиснутые со всех сторон, мы с девочками тоже молча неподвижно ждём выхода патриарха. Время остановилось, всё замерло, и казалось, что невидимая могучая рука держит тучу, не позволяя ей пролиться вниз, только редкие тяжёлые капли иногда протекают между невидимых пальцев и падают вниз – кап! Через время ещё кап! Через минуту ещё, и ещё…

Но вот грянули колокола, из храма выходит патриарх со свитой, архиереи и священники. Затаив дыхание, народ ждёт, пока патриарх спокойно и торжественно пройдёт по красной ковровой дорожке. И только он скрылся в своих покоях, как в то же мгновение ливень стеной обрушился вниз!

Хлынуло так, что мы с визжащими от восторга девчонками вымокли до нитки за несколько секунд и за несколько метров, отделяющих нас от спасительных ворот под колокольней. Мы еле-еле втиснулись с краешку плотно стоящей под аркой толпы, подставили ладошки под струи водопада и с наслаждением умылись тёплой дождевой водой, наблюдая, как туча уползает на запад, а над храмом выгибается сияющая арка радуги.

И кем надо быть, чтобы не понять такие знамения?