Исповедь шлюхи

Сидя у окна, Отто Вербер с интересом разглядывал бегущие ему навстречу поля и перелески вперемежку с убогими деревеньками и грязными промышленными поселками. «И это страна, победившая Гитлера?» — удивлялся он. На семейных фотографиях отца и деда Отто видел нечто подобное. Так неказисто выглядел в начале прошлого века их родной городок Дормаген. Это было маленькое местечко, расположенное между Кельном и Бонном. Ребенком Отто вынужден был ездить на поезде учиться в Кельн, потому что своей школы в Дормагене не построили. Теперь его родной городок тоже не стал походить на Чикаго, но в нем появилось несколько дорогих ресторанов, «Дорматель» с бильярдной и огромным телевизором, где местные холостяки и любители улизнуть из дома смотрели новости, пили пиво и гоняли шары. От Кельна до их городка на машине всего двадцать пять минут пути. Поэтому трудоспособное население ездило работать на своих авто в Кельн или Бонн, который находился немного дальше. Сам Отто работал в Кельне, где и выпускали очистительное оборудование для цементных заводов. Каждое утро он садился в машину, чтобы ехать на работу, и каждый вечер возвращался в свой маленький домик. Отто любил Дормаген и не желал переезжать в Кельн. И причины для привязанности к родному местечку у него имелись. Отсутствие сутолоки, ухоженные садики частных домов с постриженными газончиками, вылизанный с мыльным порошком асфальт, рекламы банков и магазинов в центре делали сегодняшний Дормаген вполне опрятным и комфортным.

Ничего подобного за окном русского автобуса Отто не замечал. «Интересно, зачем им при таком бардаке понадобились наши фильтры? — удивлялся немецкий инженер. — Это же дорого?» Он уже проехал несколько заводов, которые не стеснялись выбрасывать отходы в воздух.

Двое грузных мужчин, сидевшие впереди него, тянули пиво из бутылок, смачно закусывали пахучей копченой колбасой и громко что-то обсуждали. Запах колбасы заставил немца проглотить слюну и заметить соседей. Но вскоре и сама беседа привлекла его внимание. В нее понемногу втягивались и другие пассажиры. Вскоре в оживленном диспуте участвовал весь салон. Отто понимал, что обсуждаемая тема волнует всех русских, но смысл разговора от него ускользал. Несколько раз он услышал знакомое слово «Постников». Командированный помнил, что это фамилия мэра, который его пригласил. Отто напряг все свое внимание и вскоре услышал второе знакомое слово «похороны». Это слово он знал от отца. Он даже запомнил, что оно происходит от глагола «хоронить». Отец рассказывал, как много немцев «похоронили» за Уралом. Через полчаса неимоверного напряжения Отто сообразил, что хоронят того самого мэра, по приглашению которого он едет в Глухов. Становилось понятным, почему его не встретили.

Само событие не являлось для посланника завода-изготовителя фильтров скорбным. Лично Постникова он не знал, и даже переписку мэр вел не с ним, Отто Вербером, а с Гансом Мокке, их коммерческим директором. Но это печальное событие могло осложнить его миссию. Отто должен был за неделю закончить сборку фильтра и вернуться домой. Через несколько дней, по возвращению, ему предстояло лететь в Гонконг с аналогичным заданием. И всякая возможность осложнения пунктуального немца тревожила.

Опасения Отто подтвердились сразу после приезда в Глухов. Взяв такси, он через пять минут оказался на территории завода, где застал только охранника, крепкого мужика в камуфляжной форме. Частично на словах, а частично выразительными жестами, русский объяснил, что сегодня все хоронят мэра. Но все же позвонил вновь назначенному директору домой. Сам Телкин с зятем уехали на похороны, к телефону подошла его дочь Маша. Она внимательно выслушала новость о приезде немецкого инженера, и обещала сообщить отцу, как только тот вернется. Доведя эту информацию до приезжего, сторож предложил Отто помянуть мэра. У него в холодильнике имелась копченая колбаса, аналогичная той, что вызвала в автобусе у путешественника повышенное выделение слюны, бутылка водки и банка соленых огурцов. Верберу ничего не оставалась, как поддержать траурный русский обычай.

Через полтора часа появился директор и застал немецкого инженера в объятиях стража. Оба со слезами на глазах оплакивали смерть Постникова. Андрей Макарович помог командировочному добраться до машины и отвез его к себе домой, В квартире бывшего секретаря райкома они поминки продолжили. Телкин кое-как говорил по-немецки, градусы помогли немцу вспомнить два десятка русских слов, и они до двух ночи эмоционально обсудили трагическую кончину мэра, после чего оба заснули в креслах.

В восемь утра Телкин немца разбудил и отвез на завод. Бригада сборщиков выглядела не лучшим образом, но и немец не слишком уверенно держался на ногах. Тем не менее работа по сборке очистительного комплекса началась.

* * *