Исповедь «святой грешницы». Любовный дневник эпохи Возрождения

Но неаполитанскую принцессу, внучку сумасшедшего короля Ферранте выдали замуж за младшего из Борджиа Джоффре. Ему было тринадцать, ей семнадцать. Тринадцатилетний Джоффре – это не Хуан того же возраста, который сетовал, что под юбку Джулии не получится забраться до Орсо, и не Чезаре, потерявший девственность бог знает в каком возрасте. Джоффре точно был девственником. А вот Санча испытала уже многое, она сама мне об этом рассказывала, когда мы подружились.

Потеряв подругу-змею Джулию Фарнезе, я обрела приехавшую в Рим Санчу.

Большей развратницы Рим за последние сто лет не видел! Санча просто не способна провести ночь в одиночестве и в определенные дни чувствует себя больной из-за невозможности переспать хоть с кем-то. Они с Хуаном и Чезаре быстро нашли друг друга.

Мне кажется, Санча должна бы использовать мускусное масло целыми склянками, но она предпочитала вместо масла мужчин. Более ненасытной женщины я не видела, хотя мое суждение может быть несправедливым, поскольку мне вообще не доводилось секретничать об этом со многими женщинами, несмотря на то, что меня саму считали очень распутной.

Санча красива особенной красотой, черные локоны вместе с синими глазами не могут оставить равнодушными, но мне кажется, что главная сила красавицы в ее взгляде. Он настоящий женский, зовущий. Так сказал Чезаре, и в данном случае я ему верю.

Ваше Преосвященство не мог видеть супругу нашего Джоффре, они приехали в Рим в Ваше отсутствие. Не думаю, что Вам много рассказывали о ней, разве только в связи с ее замужеством. Санча веселая, красивая, образованная молодая женщина. В отличие от Джулии, Санча училась не только танцевать и кокетничать, неаполитанский двор славится своим покровительством искусствам и наукам. Даже при сумасшедшем короле Ферранте там знали толк в поэзии и музыке, приглашали философов и просто умных людей. Супруга моего свекра донна Элеонора была дочерью этого сумасшедшего, мой муж и его сестра Изабелла Мантуанская, так кичащаяся своей образованностью, его внуки.

Донна Элеонора действительно заботилась об образовании своих детей, вынеся из Неаполя убежденность в его необходимости, но, полагаю, король Фердинанд к этому не имел никакого отношения. Д’Эсте считали возможным держать своих детей при дворе сумасшедшего короля, ведь и сам Эрколе, и Альфонсо воспитывались в Неаполе.

В неаполитанских принцессах есть что-то особенное, следует это признать. Они энергичны и способны добиваться своего.

Первой из них, с кем я познакомилась, оказалась Санча. Она побочная дочь короля Альфонсо I, как и мой второй супруг Альфонсо Арагонский. Смешно называть королями и Альфонсо I, и его сына Фердинанда II, просидевших на троне по году. Надеюсь, король Федериго окажется более удачливым, чем его брат и племянник.

Санча рассказывала о нравах, царивших при дворе еще при короле Фердинанде I. Ферранте кроме своих причуд с мумиями врагов увлекался много чем, но Санчу интересовали только амурные дела, причем король держал в строгости своих дочерей, но позволял абсолютно все сыновьям. Отец Санчи и моего мужа имел множество внебрачных детей, но признал только этих двоих. Он удался в папочку, насиловал любую понравившуюся ему женщину или девушку, не обращая внимания на то, замужем ли мадонна. Говорят, при одном приближении сына Ферранте молодые женщины прятались, как мыши, завидев кота.

Возражать никто не смел, любые несогласные становились либо мумиями во дворце короля Ферранте, либо просто трупами, причем даже если признавали свою ошибку и молили о прощении. Прощеные тоже должны быть казнены – таков принцип короля Ферранте и его сына и наследника Альфонсо I. Санчу восхищал такой принцип деда, она считала, что именно его железная рука удерживала Неаполитанское королевство.

Ваше Преосвященство, Вы помните, что папа Ипполит отлучил обоих – отца и сына – от Церкви. Отлучил за дело, Санча рассказывала, что во дворце короля Ферранте никогда не соблюдался пост (король считал его глупой выдумкой толстобрюхих священников), они с сыном никогда не причащались и не исповедовались. Но отлучение ничуть не сказалось на этих чудовищах.

В нраве короля Ферранте удивительным образом сочетались жестокость, безнравственность, распутство и любовь к наукам и искусству. При множестве пороков он был образован и покровительствовал поэтам. У его наследника не было и того, пороки были, а вот все остальное нет. Тем тяжелей мне кажется судьба супруги Альфонсо I Ипполиты Марии Сфорца. Об этой женщине я слышала только хорошее, многие рассказывали о ее мягком нраве, образованности, талантах, покровительстве поэтам, любви к книгам.

Санча, слыша такие заверения, только фыркала, мол, что ей еще оставалось, как не читать, если муж ею не интересовался! Примером интереса своего отца Санча считала свою мать, родившую их с Альфонсо-младшим. Санчу и ее брата (моего второго мужа) обучали лучшие наставники неаполитанского двора. Моя золовка могла бы блистать в любом обществе, а блистала лишь в обществе моих братьев.