Исповедь «святой грешницы». Любовный дневник эпохи Возрождения

В 1505 году Лукреция родила сына, названного в честь ее отца Александром, однако мальчик не прожил и месяца. По Ферраре пополз слух, что проклятие над родом Борджиа не позволит молодой герцогине иметь наследника. Это не способствовало ее душевному равновесию и физическому здоровью.

Глава пятая. Caligo (Уныние)

Ваше Преосвященство, позвольте заверить Вас в моей готовности продолжать рассказ о моей жизни, если Его Святейшество это по-прежнему интересует.

Не знаю, что я своими скромными силами и талантом могу добавить к известному уже о семье Борджиа, которой больше не существует.

Едва ли отец мечтал о таком финале для своих сыновей и нашей семьи, но даже понтифик может ошибаться.

Не встретив возражений по самой форме изложения, я продолжаю свое описание. Судьбы наших двух семей – Борджиа и д’Эсте – действительно многому могут научить, если только кто-то пожелает учиться. Но боюсь, что нечто подобное может рассказать каждая из знатных семей Италии, даже если у них нет печальной известности Борджиа.

Dat veniam corvis, vexat censura columbas (к воронам милостив суд, но он угнетает голубок – лат.).

* * *

Наверное, любой человек хотя бы единожды испытывает уныние. Не леность, заставляющую бездельничать, а именно душевный ступор, когда сама душа не способна ничего чувствовать.

У деятельных натур, а все члены нашей семьи именно таковы, душевное уныние случается из-за какой-то катастрофы, когда оказываешься неспособным видеть путь вперед, видеть выход из тьмы, в которую провалился.

Я знаю, что лучший выход – искренняя молитва; будучи подвержена такой беде, как душевное уныние, я устремлялась в монастырь и просила Господа о помощи именно там. Мне всегда помогало пребывание в Сан-Систо, и здесь в Ферраре помогают святые обители.

К сожалению, Чезаре никогда не внимал моим советам, он не пытался найти утешение в молитве с тех самых пор, как вознамерился отказаться от своего сана.

Я не могу не писать о ссоре своих деверей и разыгравшейся в доме д’Эсте трагедии. Чувствую себя виноватой в случившемся.

Когда Ипполито и Джулио приехали за мной в Рим, они воспользовались пребыванием там сполна. Ипполито, уже знакомый с Чезаре, забыл о страшной репутации герцога Валентинуа и окунулся вместе с ним в водоворот римских развлечений, преимущественно у куртизанок. Не отставал от них и Джулио.

Я радовалась тому, что Санча сидит взаперти, иначе моя золовка непременно связалась бы с обоими, добавив мне неприятностей и слухов о разврате.

Что не смогла из-за своего заточения Санча, сумела моя кузина Анджела. Сначала она связалась с Ипполито. Красивый и опытный кардинал привлекал внимание многих женщин и против связи с Анджелой Борджиа не возражал. Все время подготовки к свадьбе и яростных торгов за приданое мне было не до увлечений кузин, хотя просьба Анджелы взять с собой в Феррару удивила.

Уже по пути появились слухи, что моей кузине не дают прохода оба брата – и Ипполито, и Джулио. Я пыталась намекнуть ей, что нужно выбрать как можно скорей и лучше всего сделать выбор в пользу Джулио – внебрачного сына герцога Феррарского, который, конечно, не будет наследником, но и обижен отцом тоже не будет, Эрколе д’Эсте относился к законным и внебрачным детям одинаково. К тому же Ипполито кардинал и никогда не сможет жениться.

Но отношения между Анджелой и Ипполито зашли уже слишком далеко, чтобы прекратиться просто так. Санча спала с обоими моими братьями, будучи женой третьего, но умела держаться так, что никто не был в обиде. Анджеле такого не дано. Сначала она превозносила до небес красоту и любовный пыл Ипполито, а потом вдруг решила, что Джулио красивей.

В таком случае разумней было осторожно порвать с Ипполито и только тогда соединиться с его сводным братом. Но Анджела уже была беременна. Она и сама не могла точно сказать, кто из братьев отец ее ребенка. Анджела тоже Борджиа, и тогда мне казалось, что худшего подарка, чем связь с двумя братьями и рождение ребенка от кого-то из них, сделать мне уже нельзя. Так и слышалось: «Снова эти Борджиа!».

Но я ошиблась – это не все.

В Ферраре, как и везде, много доступных женщин, а для красавцев-сыновей герцога особенно, но Ипполито вдруг понял, что ему нужна только Анджела. А сама Анджела решила, что Джулио куда красивей, и на приставания Ипполито ответила, что одни только глаза его сводного брата ей дороже всего Ипполито.

Кардинал пришел в ярость и… Как часто люди сначала совершают страшные поступки, а потом думают, что же совершили. Ипполито и верные ему люди схватили Джулио, и брат выколол глаза брату! Слуги нашли Джулио окровавленным. Врачи сумели спасти левый глаз и отчасти зрение, но правый потерян, а внешность изуродована.