Исповедь травы

Высокая, величественная женщина в платье кирпичного цвета с оранжевой бахромой, веснушки на крупном лице, и падающие на плечи кольца волос одного цвета с платьем. Покажи какому-нибудь простому смертному нашу компанию и скажи, что одна из женщин Жрица Огня... готова спорить на что угодно, что укажут не на меня, но только и исключительно на леди Сульвас. Рядом с ней Иниана, безгласная и неподвижная, с волосами, как снег. Верхняя часть лица прикрыта легкой вуалью-сеточкой пунцового цвета, но это не мешает мне видеть, что глаза у нее такие, какие полагаются лишь белым мышам. А под бесформенным платьем серо-стального цвета ясно угадываются очертания зарождающейся новой жизни...

- Как и следовало ожидать, согласие между новыми Избранными продержалось недолго. Прежним Избранным, которые теперь окрестили себя Верными, удалось привлечь на свою сторону Валерона - он был Вышним, как и они, и к тому же безумно влюбился в Ианту. Спустя некоторое время Пол исчез, а Чина была схвачена Патрулем - так тогда именовалось то, чем сейчас командует Ниххат. Что случилось с ними дальше, не знает никто из нас...

- Зато у нас, - перебиваю я, - ничего не знают про Валерона и считают, что Избранных было лишь двое - Святая Чина и Пол Открыватель Пути. Вы, Вышние - кстати, у нас чаще говорят "Нездешние" - ходили по мирам по Закону Истока, которым могут пользоваться лишь немногие из смертных. Пол же открыл Закон Цели, по которому и ходят сейчас простые люди без Нездешней крови. А Чина, уже сидя в тюрьме, научила Закону Цели Джейднора Арана, у вас известного как Джейд Айэрра, который впоследствии основал новый Город-для-Всех - Авиллон.

- Теперь понятно, почему она так подчеркивала, что происходит из дома Айэрра, - бросает Снэйкр, нервно пощипывая бородку. - А для нас Айэрра были всего лишь одним из родов, приближенных к Ульвхильд и Рианон, и до сих пор было неясно, в чем смысл их особой претензии на власть.

- Так тянулись годы, - продолжает Сульвас столь же размеренно, чуть нараспев, как старая сказительница. - Рианон и Ульвхильд умерли, само собой, не оставив потомства, и правление перешло к династии Лиенн... Никто уже не вспоминал о том, что когда-то Вышние умели ходить сквозь миры и этим отличались от простых смертных - никто, кроме трех родов Верных: Фоллаи, Серид и Ирраль. Давно ушли из жизни Валерон и Ианта, Бранд, Оливер и Аньес, но их потомки продолжали ждать, словно забыли, что уж по наследству-то избранность точно не передается... Ждали, пока шестьсот пятьдесят лет назад не явилась женщина, назвавшая себя Ольдой Райнэей из дома Айэрра, и не победила в магическом поединке Беренис, последнюю из Лиенн.

Голос леди Сульвас вздрагивает - похоже, именно сейчас пойдет речь о самом главном:

- И тогда главы трех родов Верных... Я называю их имена: Альгрим Серид, Изен Ирраль и Нанета Фоллаи - да будут прокляты они во веки веков!

- Да будут прокляты! - слитно отзываются два мужских и два женских голоса, и холодок пробегает по моей спине от осознания, что проклятие это - уже привычный ритуал, что-то вроде молитвы перед обедом...

- ...и тогда эти трое проклятых явились к Райнэе и сказали, что признают ее истинной и единственно сущей Королевой, а спутника ее, огневолосого Луга - законным Лордом с ее воли и своего одобрения. И Альгрим Серид возложил на ее голову ту корону, что когда-то пала с головы Королевы Адельхайд и треснула от удара о камень. Предречено было, что, возложенная на голову истинной владелицы, корона снова станет целой. Но трещина осталась, а Райнэя вернула корону Альгриму и велела хранить и далее - мол, только когда отступит Тень, сумеет она вернуть ей целость. Но даже это очевидное доказательство не заставило этих троих взять назад обеты и клятвы. И даже то, что через несколько десятков лет тот, кого они признали своим Лордом, безумным бродягой пошел по улицам, не умея добыть куска хлеба...

- Боги простят их, - осторожно произношу я. - На них не было благодати, и они в который раз не распознали подмены...

- Но мы - не боги, - неожиданно вскидывает голову Лоти. И прощать - не в нашей власти, - больше всего меня поражает тон, которым это говорится - спокойный и ровный, без малейшего надрыва. Так говорят о вещах, привычных с детства.