Исповедники

После этого случая, мои глаза раскрылись и я стал пытаться переломить эту ситуацию, стараясь больше общаться и знакомиться с людьми, ведь я постоянно перемещался по фронту. Вот только к моей тревоге и сожалению, моя слава опережала меня и на новом месте я встречал теперь одно и тоже — люди радовались, когда я прибывал в опасные моменты сражений, но ещё больше радовались, когда я от них уезжал. Особо сильно это было заметно, если я возвращался куда-то повторно, ведь республиканцы каким-то образом тут же узнавали о моём отбытии и начинали атаку на этом участке фронта, оставим в покое место моей новой дислокации. Разорваться же сразу по всем направлениям я не мог, вот так и работал теперь пугалом на особо опасных участках, причём как я говорил ранее, для этого чаще всего не приходилось ничего делать. Правда иногда со стороны респов были проверки, я ли это на самом деле, поскольку командование фронтов иногда переодевали похожих на меня телосложением людей в чёрную форму и красные перчатки и показывали республиканцам, рассчитывая их обмануть. Иногда это срабатывало, а иногда и нет, тогда на этом направлении, когда респы убеждались в моём отсутствии сразу же усиливался натиск.

Сколько бы я не отнимал жизней врага, но недоверие и непонимание от тех, кому я спасал жизни тяготило меня, заставляя мысли бежать быстрее и придумывать различные варианты, как можно обойтись без меня. План, как сделать так, чтобы души собирались с поля без моего участия, стал вызревать в моей голове совсем недавно, я прикинул первые возможные варианты реализации, и даже попробовал часть из них на практике, но вскоре передо мной стала чисто техническая проблема, решить которую я сам не мог из-за недостатка знаний механики. Нужно была консультация у инженера, а я знал только одного из них, точнее одну, кому мог доверить свой секрет.

* * *

— Он что попросил? — глава тайной полиции, был человек не эмоциональным, но каждые новости от беспокойного ученика старого друга вызывали у него трепет в душе. Никогда нельзя было сказать наверняка, что принесёт очередная новость о нём. Думал ли он полгода назад, отправляя совместно с генералом парня в пекло войны, что тот не только не попроситься обратно, испугавшись происходящих там ужасов, но ещё и станет тем, о ком солдаты республики будут говорить только шёпотом, надеясь на то, что никогда не увидят фигуру в чёрном, на своём участке фронта.

А новости двухмесячной давности? Когда Энтони показал ему выдержки из рукописи, которую хотел опубликовать Рэджинальд — впору было хвататься за сердце. Забытые знания и практики — вот что он хотел опубликовать широкой аудитории ремесленников и ладно было дело касалось простых экспериментов, но нет же, он систематизировал и скрупулёзно собрал абсолютно все знания, разбив их по десяти главам, в каждой из которых со своими комментариями подавал материал, за одно обладание которого, например Республика заплатила бы не одной тонной золота и это не говоря уже про то, что за простое изучение некоторых из них в Империи была положена смертная казнь. Когда же Артур захотел спрятать и навсегда похоронить труд юного ремесленника, этому неожиданно воспрепятствовал его учитель, который потрясая рукописью, заявил, что если отсюда убрать лишние сведения, не предназначенные для непосвящённых, то получится отличный учебник для старших курсов колледжа и что если Артур будет упорствовать, сам подключит все свои связи, для того, чтобы такой труд не похоронили навсегда в пыльных библиотеках тайной полиции. После жарких споров, пришлось уступить и остановиться на двух вариантах учебника, первый — в сильно урезанном виде действительно пойдёт в школы, второй же в тираже всего с десяток экземпляров, достанется только исповедникам, нынешним и будущим. Сэр Энтони признал, что проделанная его учеников работа огромна и он сам несколько раз пытался этим заняться, но бросал, поскольку труд был долог и монотонен. Нужно было ведь не только всё переписать из тетрадей великих ремесленников прошлого, но понять и осмыслить их труды, а также потом подать это другим людям в понятном варианте, что конечно же требовало уйму времени и усидчивости. К тому же, сэр Артур подозревал это с полной уверенностью, того сильно грело чувство гордости и принадлежности к этому делу, ведь его имя тоже значилось на корочке учебника, по которому будет вскоре учиться не одно поколение новых ремесленников.

— Шесть миль тонкой серебряной проволоки, большой дирижабль и пол миллиона гиней на оплату труда цеха механиков, — невозмутимо повторил сэр Энтони, ещё раз взглянув на письмо в руках. Ему доставляло удовольствие приносить новости главе тайной полиции, которые каждый раз выводили того из душевного равновесия.

— Энтони, — сэр Артур упал в кресло и тяжело вздохнул, — он в своём уме?

— Ну судя по его действующему макету, который он собрал и испытал, он хочет начать натурные испытания в большем масштабе, а для производства прибора с заданными характеристиками, пришлось привлечь весь цех инженеров, они и выставили такую цену.