Исповедники

— Да сержант, — дирижабль приземлился поздно ночью, так что я был словно слепой котёнок, пытаясь понять куда же мне теперь идти. Пилоты помогли мне спуститься по трапу на поле, а также вынесли мой не хитрый скарб. Хорошо, что вскоре рядом зажегся тусклый фонарь и перед глазами сначала появилась рука с тремя галочками на рукаве, которая его держала и только потом в зону света попало щетинистое и очень уставшее лицо.

— Простите за задержку сэр, едва добрались из-за респов, — хотя он извинялся, но тон его был абсолютно нейтральным, видимо он просто говорил положенное по уставу.

— Ничего, я только прилетел, — я наклонился за своими вещами, но вышедшие из тьмы солдаты, забрали оба моих саквояжа.

Я обернулся посмотреть на дирижабль, который кроме меня привёз на фронт ещё мешки с почтой и ещё какими-то вещами и теперь быстро разгружался. Как сказали мне пилоты, нередки были случаи нападений, даже в ночное время, так что они старались быстрее избавиться от своего груза и взмыть в небо, где пока было относительное спокойствие, битвы между дирижабля не происходили, всё что им угрожало — это огонь с земли и то, только если они снижались до высоты, откуда их могла достать мелкокалиберная артиллерия.

— Господин капитан? — сержант вопросительно посмотрел на меня, не понимая причину задержки.

Не говорить же ему, что я был напуган. Да, я так рвался на фронт, представляя его таким же, каким встретил несколько лет назад, не смотря на все предостережения и новости из газет. Мне почему-то казалось, что это всё далеко и меня не коснётся. Действительность оказалась суровее, прежде чем попасть на этот дирижабль, я проделал долгий путь на пароходе вниз по реке и ещё два дня ехал на повозке. Пять долгих дней без нормальной еды, возможности умыться и побриться. Моя первоначальная идея с попаданием на передовую уже не казалась мне хорошей мыслью, но назад этот «поезд» было не развернуть. Я так успел надоесть всем в столице, в ожидании всех подписей и согласований, по моему переводу, что имение вздохнуло спокойно, когда я одетый в новенькую, только вчера пошитую офицерскую форму, со своими вещами сел в парокар, который повёз меня к военному причалу.

После двух недель весьма бодрой переписки с сэром Артуром, который конечно же понял, как я смог так быстро всё оформить и получить визы всех армейских служб и его интендантов, но сделать ничего не смог, он сам предложил пойти по официальному пути, так что на руках у меня была кипа бумаг: начиная от военного билета, предписания явиться в третий полк Южного фронта, аттестата довольствия и удостоверения боевого ремесленника, заканчивая документами на организацию и содержание лаборатории с ежемесячной отчётностью в тайную полицию о проделанной работе. По этим документам выходило, что я был как-бы сам по себе, так как военные ремесленники номинально, но всё же подчинялись командиру полка, я же был просто временно прикомандированным с широкими полномочиями. Представляю какую головную боль я доставил своим появлением военным, которые наверно проклинали столичного выскочку, устроившему своим прибытием кучу головной боли — по одному из документов, охрана лаборатории обеспечивалась из резерва полка и составляла не менее двух рот.

— Пройдёмте сэр здесь по низине, по нам стреляли, когда мы шли сюда, — как сержант видел в кромешной тьме, когда лишь краешек луны виднелся на небе, я себе не представлял. Словно слепой кутёнок я постоянно тыкался и врезался в его спину, чувствуя себе очень неловко в эти моменты.

— Эм-м-м, я не понял, мы разве не вдали от фронта? — удивился я его словам, ведь меня категорически не хотели отпускать на саму передовую, а лишь в тыловые части обеспечения.

— Далеко конечно, — он понизил голос, — до линии соприкосновения не меньше мили.

По моей спине пробежал холодный пот.

— «Мили? И он говорит, что это далеко?».

Поскольку сопровождающий на мой следующий вопрос прижал палец к своим губам, показывая соблюдать тишину, то пришлось замолчать и следовать за ним, стараясь идти след в след, по узкой тропе, запорошенной снегом.

Я потерял представление о времени, сколько мы шли, но доверился сопровождающим, качающееся передо мной серое пятно спины сержанта, который уверенно вёл нас в темноте, лишь иногда замирало, вслушиваясь в тишину вокруг и затем снова начинало движение. Моей главной задачей стало не врезаться в него, во время таких остановок.

— Стой! — не громкий окрик спереди и звук трения по металлу.

— Вепрь идёт влево, — тихо сказал сержант и свернул с тропы почему-то вправо. Я лишь бросил взгляд в сторону, откуда нас окрикнули, но никого там не заметил.

Нас останавливали ещё трижды и каждый раз сержант говорил разные непонятные мне фразы, но часовые сразу же беспрепятственно пропускали нас дальше. Вскоре мы сошли с тропы и зашагали по дороге, которая вела к лесу. Чувствуя под ногами не рыхлый снег с замёрзшими валунами почвы, а утоптанный грунт, я вздохнул свободнее, не боясь завалиться в любой момент из-за того, что оступлюсь или подверну ногу.