Исправляя ошибки (СИ)

— Тогда, — заключил канцлер, — тебе в любом случае придется избавиться от него.

— Если все выйдет, как я задумал, он и так уже будет мертв — для генерала Органы, для общественности и для прессы… словом, для всех.

Подумав еще немного, глава Республики спросил — на сей раз немного другим тоном:

— Что тебе понадобится для… работы?

— Все то же, что и сейчас: команда врачей и охранников. Надежных и сведущих людей, которые доведут дело до конца, как бы противно оно ни было, и которые не станут распускать языки. Еще место, где никто не станет искать Рена, даже если узнают (впрочем, у меня есть на примете одно такое). И некоторое время…

— Во времени мы ограничены, ты ведь знаешь.

Последние несколько недель Терекс не напоминал о себе, затихнув после событий в Тиде, и похоже, сосредоточился на удержании завоеванных миров. Зато вновь дали себя знать Неизведанные регионы, где неприятельские бойцы не только отстояли станцию в системе Лехон, но и расстреляли одно из звеньев эскадрильи «Рапира» на орбите Анкуса.

Викрамм чувствовал, что флотилия Терекса угомонилась неспроста. Это — как раз то затишье, которое пугает похлеще всякой бури. Военному совету необходимо больше сведений о враге, с которым они имеют дело. Нужно узнать его слабые места — и чем скорее, тем лучше.

— Ты ведь знаешь, Лайам, иные дела не делаются быстро, — напомнил Диггон. — Но это лучше, чем не получить информации вообще.

То дело, которое он собирался провернуть, было верным, однако не терпело излишней спешки. Речь как-никак шла о Кайло Рене, темном принце Первого Ордена, сломить которого непросто, но заманчиво — заманчиво не только из-за его осведомленности, но и по причине его темной славы; этой возмутительно сверкающей мишуры, которую сами высшие силы, казалось, велят втоптать в грязь.

Канцлер отвернулся на несколько мгновений. Когда же он вновь поглядел на своего друга, взгляд его внезапно приобрел другое, более уверенное и какое-то болезненное выражение.

— Не будем торопиться, — сказал Викрамм, — ты ведь сам говорил, Клаус, что этот Рен иной раз производит впечатление мальчишки, который лишь стремится выглядеть несгибаемым, устрашающим темным лордом. Но на самом деле он боится казни.

— Все это так. Однако он — к несчастью, сын своей матушки, — майор усмехнулся чуть слышно. — И наделен упрямством генерала Органы. Сомневаюсь, что он сломается без крепкого нажима от одной угрозы смерти — даже находясь под дулами винтовок.

Викрамм опустил взгляд.

— И все-таки пока остается хоть какая-то вероятность разговорить его без той крайности, которую ты предлагаешь, необходимо использовать ее.

Диггон слегка дернул плечами, изобразив вялое согласие: «Что ж, если так изволит ваше превосходительство».

Он уже собрался откланяться, однако у дверей канцлер задержал его.

— А что за место ты имел в виду?

Для того чтобы отклониться от закона так грубо, как задумал майор, недостаточно удалиться на другую тюремную станцию.

Разведчик показательно ударил себя ладонью по лбу, как бы говоря: «Ну как же я мог забыть?» Ведь это была самая занятная часть его выдумки.

— Это место расположено во Внешнем кольце. Старая имперская крепость, перешедшая под юрисдикцию Новой Республики, — неожиданно он улыбнулся. — Уверен, наш пленник придет в восторг.

Не догадавшись, что он имеет в виду, Викрамм поглядел на друга озадаченно.

— Во Внешнем кольце идут боевые действия.

— Не беспокойся, — отмахнулся Диггон, — эта планета пустынна и не представляет стратегической ценности. Кроме того, известно, что нет лучшего укрытия, чем под самым носом у врага.

Древняя, как мир, хитрость, которую обязан знать каждый профессиональный разведчик.

XXXIV (II)

В день финального слушания Лея вновь — впервые с тех пор, как они расстались на Центакс-I — увидела Бена. На голозаписи, сделанной в тюремной камере. Юноша разительно похудел за это время, и руки его безвольно висели вдоль туловища плетьми. Бархатные его глаза, глядевшие строго вперед, утратили прежний огонь жизни и борьбы, но кое-что они приобрели взамен — какую-то суровость, усилившую выражение каменной твердости, непоколебимости и, быть может, горькой насмешки над всем, что ему пришлось претерпеть.

Никто из присутствующих не усомнился ни на мгновение, что видит перед собой фанатика и убийцу. Разве что некоторые, возможно, ощутили смутное подобие сочувствия; они не ожидали, что преступник так молод.

В какой-то момент Лея заметила, что взгляд сына устремлен к ней, чего, конечно, Бен не мог сделать намеренно просто потому что не знал расположения зала и того, где она будет сидеть. Генерал не находила этому иного объяснения, кроме как предвидение Силы и то особое единение их разумов, которое, несмотря на горячее стремление юноши к обособлению от матери, к ментальному уединению, все же еще не было разорвано до конца.