Испытание

Кристос прикусил губу. Я чувствовала, чувствовала сильнее, чем, возможно, он сам, как рвутся, раздирая его грудь, слова, которые ему неимоверными усилиями приходится сдерживать. Каким он был с самого детства, кипящим от негодования десяток раз на дню, таким и остался. Правда, в детстве ему хватало ума не пререкаться с матерью.

– Мне никогда не оправдаться перед тобой, – произнес мой брат после продолжительного молчания. – Один раз я уже приневолил тебя, но больше такого не повторится.

Я кивнула, принимая его слова пусть и за совершенно неприемлемое, но хотя бы честное извинение.

– И все же я скажу одно. – Он воздел руки, прося меня дать ему досказать. – Конечно, решать тебе. В твоих руках моя жизнь, жизнь Теодора, тысячи других жизней. И твоя жизнь, вероятнее всего, тоже. В твоих, и только твоих, руках судьба целой нации. Но никто не заставит тебя сделать выбор. Ни единый человек.

Я ушла в себя. Человек не заставит, но заставит война. Уже заставила. Мои высоконравственные принципы годились для обычной жизни, но в военное время от них не было никакого толка. И если я в силах сделать хоть что-то, я обязана это сделать. Кроме того, убеждала я себя, чувствуя, как ослабевают во мне моральные устои по мере того, как я подвергала их тщательной оценке, возможно, найдется другой чародей, обнаруживший то, что обнаружила я. Кто-то еще мог догадаться, что чары вытягиваются из воздуха, эфира, и налагаются без помощи глиняных табличек или нити с иголкой. Кто-то еще мог использовать их во благо своей страны или армии.

Этические нормы – этическими нормами, но жизнь такова, что цель порой оправдывает средства.

– Хорошо. Я попытаюсь.

55

Альба вытащила кожаную записную книжку и отточенный карандаш и, наморщив от усердия лоб, так что на переносице залегла глубокая морщина, сделала несколько пометок.

– Послушайте, – сказала она. – Я подсчитала, сколько денег мой орден может немедля вложить в промышленность Фена. Должна сказать, вряд ли мы столкнемся с какими-либо трудностями: мы найдем одного, возможно, двух владельцев фабрик, которые, увидев, какими средствами мы располагаем, с радостью заключат с нами контракты и в течение нескольких месяцев отольют для нас пушки и наладят оборудование, необходимое для переработки шерсти и льна.

– Месяцев! – поразилась я. – Неужели так долго?

– Зато мы наладим собственную линию производства. – Альба испытующе посмотрела на меня. – Как вы считаете, нам удастся снабдить производимые на ней изделия дополнительными… защитными свойствами?

– Сложная задача, – уклонилась я от прямого ответа. – Но, разумеется, в одиночку я всех солдат не обошью. Я даже не смогу нашить кокарды на шляпы для четверти армии. А другими чародейными приемами я не владею. – Наши с Теодором взгляды скрестились: мы оба знали, что я могу налагать чары с помощью его скрипки, но кто бы нам позволил разгуливать по фабрике, пиликая на скрипке и зачаровывая прядущиеся льняные и шерстяные волокна! – В худшем случае, я… даже не знаю. Обметаю петли для пуговиц на мундирах, сколько смогу… или что-нибудь сошью для элитных подразделений.

Как же невероятно жалко прозвучали мои слова! Но окружающие проявили достаточно такта, чтобы умолчать об этом.

– Я напишу Аннетт и Виоле, – предложил Теодор. – Уверен, они не откажутся внести свою лепту. Так что вы пока не ставьте точку в подсчетах.

– А я и не ставлю, – откликнулась Альба и снова взглянула на меня. – Насколько я понимаю, финансировать линии по переработке шерсти и льна имеет смысл только в том случае, если нити будут зачарованы. Так что, боюсь, вам придется разрешить эту сложную задачу как можно скорее.

Я сдержанно кивнула и принялась мерить шагами палубу. На иссиня-голубой поверхности воды бликами играло солнце. Ритмичное движение вздымавшихся и опадавших волн успокаивало меня, поэтому, чтобы унять галопирующие в моей голове мысли, я облокотилась на фальшборт и, вперив взгляд в глубину океана, несколько раз глубоко вздохнула.

«Стоп», – приказала я себе. А разве для создания чар мне непременно нужна скрипка? Насколько я поняла, в основе колдовского искусства лежали способы, при помощи которых чародеи находили источник света и вытягивали из него чары. Способы были либо самые простые и топорные, как те, что применяли вырезавшие глиняные таблички ремесленники, либо более искусные, требующие определенного дара, как, например, мое швейное искусство или музыкальный талант Теодора.

Но смогу ли я завладеть светом чар, не прибегая к помощи ни иглы, ни скрипки?