Испытание бессмертием

Джулиан и Квентин долго вглядывались в своих знакомцев, в верных соратников Мориса, которых они за все семь месяцев пребывания в Разбойничьей Гильдии ни разу не видели и о которых сам Морис ни разу не упоминал. Первое время Черные колдуны просто не могли поверить своим глазам, но два стрелка-недотепы несильно изменились, помолодев. Ни во внешнем плане, ни в характерном. Сейчас, отбросив луки в сторону и уперев руки в бока, они громко выясняли отношения по поводу того, кто кому мешает стрелять и почему они все время промахиваются. Их наставник пытался их перекричать и заставить уже заняться делом, но претерпевал неудачу за неудачей.

– Впервые в жизни вижу у вас такие беспомощные и растерянные лица!

Ехидный тон подошедшего Мориса вернул моих героев к действительности. Не сговариваясь, они с обеих сторон вцепились ему в руки и почти хором спросили:

– Морис, кто это?

Удивленный их поведением, Вормс с неподдельным интересом выглянул из-за загородивших ему обзор спин колдунов и заметил ругавшихся разбойников. Лицо молодого стрелка тут же искривило выражение досады.

– Это братья Ларта, Венкот и Афорей. Вчера он притащил их в Гильдию, потому что больше их девать некуда, и попросил Мэтьюза оставить их у разбойников. Теперь бедолага Ремс мучается с их обучением. Как по мне, так я бы побоялся выпускать их на дело – ни сейчас, ни когда-либо вообще.

– Почему?

– Потому что оба – последние недомерки. Один наркоман – без дозы дня прожить не может, а второй – косой, что ни выстрел – все мимо цели.

Джулиан даже вздрогнул: когда-то в XXI веке подобную характеристику теми же самыми словами он высказал Квентину.

– А… вы не общаетесь? – чуть запнувшись, уточнил Винтер.

Морис явственно содрогнулся и презрительно процедил сквозь зубы:

– С ума сошел, колдун? На что мне эти неудачники?

Джулиан и Квентин снова переглянулись.

"Как интересно…"

– Почему вы спрашиваете? – в свою очередь осведомился Вормс.

– Простое любопытство, – широко улыбнулся Джулиан ни капли не удовлетворившемуся его ответом стрелку. – Мы задержались. Идем к Ларту.

* * *

Между тем, Ларт смиренно слушал обедню в ван-эйтской церкви. Слева от него, приятельски опираясь на его локоть, стояла Амалия Терц – молодая хорошенькая девушка с короткими торчащими в разные стороны кудряшками и огромными темно-синими глазами. Справа от Ларта спокойно стоял Арен Терц.

Ларт профессионально умел втираться в доверие. Незапоминающаяся, не раздражающая внешность, глубокий проникновенный голос, располагающая улыбка и веселые глаза подавляли всякие признаки враждебности к нему даже со стороны самых подозрительных людей. Когда пару дней назад послушная воле Винтера лошадь катающейся в парке герцогини понесла, Ларт Мерфорс храбро пустил своего коня ей наперерез, перехватил удила и заставил остановиться. При этом сам он свалился на землю, и, опасаясь за здоровье своего спасителя, герцогиня доставила его в замок. Там он познакомился с лекарем семьи, а заодно и с ее главой – Ареном Терцем. Слово за слово, остался на обед и ухитрился понравиться всем. Ему быстро доверили присутствовать при прогулках жены герцога и даже сопровождать ее в отсутствие мужа.

Амалия оказалась доброй, честной и неглупой девушкой, безумно влюбленной в своего супруга, который был старше ее лет на десять, и она с искренностью и беззаботностью, которые отличают только детей, рассказывала Ларту о его достоинствах как человека и как слуги короны. В то же время, с ловкостью и стоицизмом, достойными лучших интриганов двора, она избегала разговоров о магии и покрывала мужа как колдуна. Ларту было очень просто найти общий язык с ней.

Сам Арен Терц Ларта, вроде бы, ни в чем не подозревал. Но разбойник не мог не заметить, каким нервозным порой становился герцог и как мало принимал участие в общем разговоре. Для себя Ларт не смог определиться: то ли Терц прислушивается к тому, что он говорит, то ли у него какие-то проблемы, и раздумья о них порой поглощают колдуна целиком.

Так или иначе, Ларт был настороже и вел себя безукоризненно.

После окончания службы втроем они не спеша вышли на улицу.

– Почему-то после посещения церкви всегда остается такое светлое теплое чувство в душе, – со вздохом мягко произнесла Амалия. – У вас не так, господин Ларт?

Тот от души улыбнулся и кивнул.

– Как будто заново рождаешься.

– Почему вы улыбаетесь?

– Потому что разделяю ваше светлое и теплое чувство. О чем же здесь скорбеть?

– А вот мне бывает грустно, когда я смотрю на лики святых. Они столько страдали… Все для того, чтобы их боль вобрала нашу, чтобы их участие и понимание поддерживали в трудную минуту именно нас, людей, обрекших их на страдания. И все равно, они были столь милосердны, что простили нас, и даже посмертно продолжают оказывать помощь.

– Один человек не может нести ответственность за деяния другого. Их предали много лет назад, когда нас с вами и в помине не было. С тех пор каждый дурной поступок человека печалит их светлые взоры, а всякий благородный поступок – разжигает свет надежды. Молитесь с чистой душой и будьте уверены – святым отрадно на вас смотреть.