Испытание чувств

—  Да, это было бы здорово, —  согласился Жозе Мануэл. —  Только на приобретение такого опыта потребуется много времени!

—  Нет, я сразу предупрежу Силвию, что поработаю у неё всего несколько месяцев и потом уеду к тебе, —  пообещала Нина.

Жозе Мануэл в ответ лишь печально покачал головой.

Глава 12

Исколесив всю фазенду и не найдя матери, Маурисиу вернулся домой усталым и опустошённым, поэтому и трудный разговор с ней прошёл достаточно спокойно, без выплеска бурных эмоций.

—  Это правда, что мой настоящий отец был итальянцем? —  спросил он каким-то странно отрешённым тоном, и Франсиска ответила:

—  Да, правда. Но я скрывала это, потому что твоему рождению предшествовала страшная семейная трагедия. Не хотелось, чтобы ты о ней знал.

—  Я и об этом слышал, —  небрежно бросил Маурисиу.—  Ты забеременела от какого-то итальянца, а твой отец его убил. Верно?

—  Нет, не верно, —  строго сказала Франсиска.—  Ты упустил самую важную деталь: того итальянца звали Луиджи Арелли, и мы с ним любили друг друга до самозабвения! Он был самым красивым и самым умным из всех итальянцев, работавших у нас на фазенде. У нас была чистая романтическая любовь, и не моя вина, что всё завершилось кровавой трагедией.

—  Значит, ты его любила, и я —  дитя той любви?

—  Да, ты —  продолжение той любви.

—  А ты в этом уверена? Если я не сын своего отца, то, может, я и не твой сын? Однажды ты назвала меня незаконнорожденным!

—  Маурисиу, не надо обижать меня, —  спокойным тоном попросила Франсиска. —  Не дай бог никому пережить такого горя, какое пережила я, потеряв любимого человека!

—  Но ты, насколько мне известно, очень скоро утешилась с другим, —  заметил, криво усмехнувшись, Маурисиу.—  Кстати, а ему было известно, что я —  не его сын?

—  Я думаю, Марсилиу всё знал, хотя никогда не заговаривал со мной на эту тему, —  ответила Франсиска.

—  Понятно, —  укоризненно покачал головой Маурисиу. – Он, то ли знал, то ли нет, а ты, помалкивая, фактически обманывала его.

Франсиска не обиделась на сына. Она понимала, в каком состоянии он находится, и всячески хотела помочь ему преодолеть душевный кризис.

—  Всё было гораздо сложнее, чем, кажется сейчас. Я должна была побеспокоиться о твоей судьбе, —  пояснила она. —  Марсилиу любил тебя как родного сына, и это считала самым важным.

—  Я его тоже любил! А ты, выходит, никогда его не любила, только притворялась! —  резко произнёс Маурисиу и, неожиданно прервав разговор, вышел из гостиной.

—  Ничего, он сейчас успокоится, —  сказала матери Беатриса. —  Честно говоря, я ожидала худшего, но всё, кажется, обошлось.

Она не знала, что в это же время Маурисиу рыдал у себя в спальне и бился в истерике.

—  Это ужасно, Катэрина! —  выкрикивал он сквозь слёзы. —  Я, оказывается, не я, а отпрыск какого-то Арелли!

—  Ты —  это ты, —  мягко, как малому ребёнку, внушала ему Катэрина. —  Ничего не изменилось. Ты —  мой Маурисиу, я тебя любила и люблю. Не надо плакать.

Но для Маурисиу, похоже, изменилось многое, причём, то, что он всегда считал основополагающим и незыблемым. Семья, мать, отец —  всё вдруг рассыпалось, потеряло прежние очертания. Как с этим жить? Как заново обрести твёрдую почву под ногами? Он этого не знал, и потому так мучился.

Истерика его вскоре прошла, внешне он успокоился, но внутри у него клокотал мощный разрушительный огонь, который лишь периодически прорывался наружу.

В основном это случалось, когда Франсиска отправлялась на прогулку с Мартино. Маурисиу это бесило. Осуждая мать, он не стеснялся в выражениях.

—  Посмотри, —  сказал он однажды Беатрисе, —  это наша матушка во всей своей красе! Она любит порассуждать о чистой романтической любви, но в её глазах только похоть и больше ничего. Я теперь понимаю деда, который застрелил того итальянца, с которым она путалась! Но ей этого мало. Она освободилась от траура и теперь ей подавай итальянцев! Чем больше, тем лучше, всё равно кого, лишь бы только он был итальянцем!

Услышав такое, Беатриса всерьёз испугалась за брата. В своём ли он уме? Откуда эти ненависть и злоба?

—  По-моему, ты сходишь с ума от ненависти, —  сказала она. —  Тебе надо лечиться. Какие гадости ты говоришь про маму! Это чудовищно! Разве ты не знаешь, что сеньор Мартино женат? Он недавно привёз сюда свою молодую жену и ребёнка. У мамы не может быть с ним ничего, кроме дружеских отношений.

Маурисиу злобно рассмеялся:

—  Ты в самом деле так наивна? Или тоже притворяешься, как мать? Скорее всего, второе. Ты ведь такая же похотливая и падкая на итальянцев, как и она! Если бы дед был жив, он бы прикончил и твоего Марселло!

—  А может, и тебя заодно? Ведь ты тоже итальянец, —  напомнила ему Беатриса и услышала неожиданный ответ:

—  Да, лучше бы он тогда застрелил и меня вместе с моей матерью, чтобы я сейчас не видел этого позора!

Беатриса не стала говорить ему больше ничего, но на всякий случай предостерегла Марселло, чтобы он опасался её брата.

—  Не приходи к нам домой, —  попросила она. —  Давай будем встречаться в нашем укромном месте, как раньше.

Марселло её не понял: