Испытание чувств

А Дженаро между тем не торопился домой. Сытно отобедав у Эзекиела, он остался всем доволен, так же, впрочем, как и Тони, который выглядел вполне счастливым. Он оживлённо рассказывал отцу о том новом деле, которым сейчас занимался: закупка оборудования, поставки тканей, сбыт готовой одежды, ну и, разумеется, бухгалтерия, в чём Тони не был силён, однако намеревался освоить эту мудрёную науку в совершенстве.

Дженаро расслабился, разомлел. Теперь он был спокоен за сына, его будущее представлялось Дженаро только в радужных тонах. Когда же он, наконец, собрался идти домой, Тони вышел проводить его и неожиданно заговорил о... Марии.

—  Я знаю, тебе неприятно говорить на эту тему, —  начал он, —  но, может быть, ты хоть сейчас расскажешь мне что-нибудь о моей Марии? Ты же сам видел: я живу с Камилией, у нас всё ладится...

—  Видел, —  подтвердил Дженаро. —  И поэтому, мне странно слышать, что ты спрашиваешь меня о Марии. Неужели ты до сих пор любишь её?

—  Я не знаю, что это —  любовь или всего лишь дорогое мне воспоминание, которое невозможно вырвать из сердца. Может, если бы я увидел её вместе с мужем и ребёнком, понял бы, что она довольна своей теперешней жизнью, то успокоился бы. А так в моей памяти, в моей душе сохранился её прежний образ, который я не в силах забыть. Скажи, какая она сейчас? Ведь ты же видел её не так давно! Она сильно изменилась?

—  Откуда ты знаешь, что я видел её не так давно? —  испуганно спросил Дженаро, тем самым выдав себя. —  Кто тебе сказал?

Тони, конечно же, имел в виду, что отец видел Марию перед отъездом из Италии, но сейчас, по реакции Дженаро, заподозрил нечто иное и уже не попросил, а потребовал рассказать ему всю правду о Марии.

Дженаро же рассудил, что упрямиться тут не стоит, и сказал:

—  Да, я видел Марию недавно. Встретил случайно на улице.

—  Как? Моя Мария здесь?! —  изумился Тони. —  И ты молчал?

—  Молчал, потому что тебе лучше забыть её, —  ответил Дженаро, как ему казалось, из лучших побуждений. —  Она не твоя, пойми ты это, наконец. Они с мужем переехали в Бразилию, купили фазенду и живут там в своё удовольствие, воспитывают сына. А Мария теперь стала важной сеньорой. Забудь её!

—  Но она хотя бы спрашивала обо мне?

—  Спрашивала. И я сказал ей, что ты женат на богатой еврейке. Я тогда не знал Камилию, а то бы рассказал ещё, какая она добрая, красивая и как ты её любишь. Ведь ты же любишь Камилию?

—  Да, люблю, —  обречённо вымолвил Тони.

—  Вот и живи с Камилией, —  напутствовал его Дженаро. —  А Марию забудь раз и навсегда!

После разговора с сыном настроение Дженаро несколько подпортилось, но всё же он остался доволен собой —  не поддался на провокацию, не сказал самого главного: что Мария любит Тони и воспитывает его ребёнка. Пусть Тони об этом не знает и спокойно живет со своей очаровательной Камилией! А Мария, даст бог, опять притерпится к своему фашисту и ей понравится жить на фазенде. Жаль только, что внучок будет далеко от дедушки, да что поделаешь, если жизнь развела всех в разные стороны!

Так рассуждал Дженаро, не подозревая, что внучок и Мария уже ждут его дома. Более того —  он не мог знать, что Изабела успела проболтаться Марии о счастливой встрече отца и сына. Правда, она рассказала и о Камилии, но Марию это не слишком опечалило.

—  Сынок, скоро ты увидишь своего настоящего папу! —  сказала она маленькому Мартино, сияя от счастья.

С приходом Дженаро, однако, выяснилось, что обрадовалась она слишком рано.

Дженаро отнёсся сочувственно к её положению, но признался, что она спутала ему все карты своим внезапным появлением в Сан-Паулу.

—  Я соскучился по тебе и внуку, ты для меня —  как дочь, говорил он, —  но ты не должна встречаться с Тони. Если ты действительно любишь моего сына, то не станешь разрушать его семью, в которой он счастлив.

—  Я не буду разрушать его семью, —  отвечала Мария, —  но мне обязательно нужно встретиться с ним. Он должен увидеть своего сына!

—  Нет, пусть всё остаётся, как было до сих пор! —  упёрся Дженаро. —  Не надо говорить Тони о ребёнке, это сломает ему жизнь!

—  А о своём внуке вы не подумали? Почему он должен расти, не зная родного отца? Разве это не может сломать ему жизнь?

У Дженаро не было ответа на такой сложный вопрос. Он знал только одно: нужно поберечь Тони и пощадить Камилию, которая ни в чём не виновата.

—  Но и мой маленький сын тоже ни в чём не виноват, —  сказала Мария. —  Он был зачат в любви, и право на любовь —  материнскую и отцовскую —  у него остаётся, по сей день. Если вы будете препятствовать моей встрече с Тони, то я стану следить за вами и когда-нибудь вы сами приведёте меня к нему!

Эта угроза подействовала на Дженаро. Он пообещал Марии устроить встречу с сыном, но при условии, что она пока не будет говорить ему о ребёнке. Мария согласилась на это условие:

—  Мне бы только увидеть его! А там я уже сама буду решать, как жить дальше.