Испытание льдом

Затем вещи и провизию уложили на двое нарт. В каждые из них было впряжено по шесть собак. Благодаря этому мы очень быстро пересекли залив по ровному льду, причем поочередно то бежали за нартами, то садились в них.

28 апреля. Мы сделали остановку, чтобы заняться необходимыми определениями долготы. Нет ничего удивительного в том, что при виде приборов у проводника вновь пробудились подозрения о колдовских чарах. И поскольку у эскимосов над всем доминирует забота о том, как раздобыть пищу (охота и рыболовство — почти их единственное занятие), наводящие вопросы приняли естественное направление. Он спросил, не помогают ли нам отыскивать мускусных быков эти таинственные медные приборы и не разглядываем ли мы их среди холмов, когда так пристально смотрим в трубки и стекла. Действительно, нам довольно часто попадались эти животные, и проводник, естественно, пришел к выводу, что мы забрались так далеко и пошли на все трудности для самой важной в их жизни цели — добычи пищи или устройства пиршества. Пуеттах еще не знал, что цивилизованные европейцы добывают себе пищу гораздо более кружным путем, чем охота и съедение добычи. Он вряд ли мог бы понять общественную систему, которая привела стольких людей на громадном судне из далекой Англии к его родным берегам, чтобы они были обеспечены пищей в настоящем и будущем благодаря измерению углов и наблюдению за Луной.

Мне отнюдь не хотелось прослыть заклинателем. Мы уже раз попали в довольно неприятную переделку из-за такой незавидной репутации, и поэтому я заявил о своем полном невежестве во всем, что касается мускусных быков и их привычек. Получив такой ответ, он был сильно разочарован, а затем предложил нам построить здесь хижину, чтобы выследить этих животных. Но, когда я изъявил желание сегодня же следовать дальше, лицо эскимоса снова приняло добродушное выражение, и мы отправились в путь.

Менее чем через полчаса зоркие глаза проводника обнаружили следы двух мускусных быков на крутом склоне холма. Мы тотчас вернулись к нартам. Пуеттах, выбрав место для хижины, сооружение которой поручил юноше, захватил лук и стрелы и отправился в путь, ведя двух собак. Он пригласил с собой и меня, причем по его просьбе я взял с собой ружье и свою любимую собаку Туптоачуа.

Подойдя к следам, он немедленно спустил собак, и я последовал его примеру. Собаки умчались с невиданной скоростью и быстро исчезли из вида. Из вежливости Пуеттах, полагая, что я слишком устал, чтобы сопровождать его в поисках собак и добычи, и не желая оставить меня позади, замедлил свои шаги; я со своей стороны настаивал, чтобы он не задерживался, не то мы рискуем упустить добычу.

Мы уже два часа с довольно большим трудом продвигались сильно пересеченной местностью по глубокому снегу, как вдруг обнаружили, что следы собак уже не приводят к следам быков. Отсюда проводник сделал вывод, что собаки вспугнули этих животных и, вероятно, загнали одного из них или обоих. Вскоре это предположение подтвердилось. Когда мы обогнули холм, великолепное зрелище мгновенно сняло всю нашу усталость. Перед нами был бык, окруженный тремя собаками. Надо было как можно быстрее броситься на выручку собакам.

Пуеттах шел впереди и уже готовился выпустить вторую стрелу, когда я нагнал его. Судя по всему, стрела попала в ребро, так как она отскочила и упала, а бык даже не обратил на нее внимания, продолжая отбиваться от собак, лаявших и увивавшихся вокруг него. Собаки то хватали быка за ноги, когда им представлялась возможность, то отпрядывали назад, когда он кидался на них. Бык содрогался от ярости и пытался добраться до своих докучливых преследователей, но ему не удавалось прикоснуться к ним, ибо собаки были тренированные и службу знали.

Нетрудно было заметить, что оружие моего товарища было плохо приспособлено к такой охоте и что успех будет достигнут по меньшей мере через несколько часов. Он продолжал стрелять, не причиняя видимого вреда, а затем терял много времени, отыскивая стрелы. Поэтому я решил не упустить возможности показать превосходство нашего оружия и послал в быка две пули примерно с расстояния 15 ярдов. Пули попали в цель, и бык упал, но, вдруг поднявшись, неожиданно кинулся на нас. Мы спаслись от удара, спрятавшись за большим камнем, который, по счастью, находился поблизости. Тогда бык яростно налетел на камень, ударившись об него головой так сильно, что тот упал на промерзшую землю. Раздался страшный треск, и эхо довольно долго разносило его вокруг. Проводник попытался прирезать быка ножом, но это ему не удалось и он укрылся за собаками, которые снова бросились в нападение. Кровь так обильно текла из ран, что залила длинную шерсть по бокам, и все же ярость и сила животного, казалось, не угасали. Он продолжал бросаться и бодаться с той же свирепостью, что и раньше.