Испытание льдом

Тем временем я перезарядил ружье за камнем и приблизился, чтобы сделать еще один выстрел, но как раз в этот момент бык снова бросился на меня, к ужасу Пуеттаха. Он кричал, чтобы я вернулся в свое убежище, но у меня было достаточно времени, чтобы хорошо прицелиться. После выстрела из обоих стволов бык сразу же рухнул на землю, находясь уже в пяти ярдах от меня. При виде павшего врага мой спутник начал кричать и плясать от радости. Он был поражен действием огнестрельного оружия, когда сначала тщательно осмотрел раны от пуль, а затем обнаружил, что некоторые из них пробили быка насквозь. Но больше всего его изумило, что одно плечо оказалось раздробленным. Нелегко будет забыть выражение ужаса и изумления на его лице, когда он, посмотрев мне в глаза, воскликнул: «Ноу эк поке!» («Оно разбито!»).

Вот уже 18 часов, как у нас ничего не было во рту, и я, естественно, думал, что мой товарищ, не теряя времени, вырежет из туши кусок мяса на обед. Но я недооценил этого человека; его благоразумие взяло верх над желудком. Охотник удовольствовался тем, что смешал немного теплой крови со снегом, растворив ровно столько, сколько нужно было, чтобы удовлетворить жажду, а затем сразу же начал свежевать тушу. Ведь он прекрасно знал, что вскоре сделать это ему уже не удастся из-за сильного мороза, который превратит тушу в обледенелую глыбу. Вот почему проводник разрубил тушу на четыре части, затем поступил так же с желудком и кишками, которые предварительно очистил от их содержимого. До этого я не знал, что эскимосы не едят его в противоположность содержимому желудка оленя. Могу только предположить, что в это время года растения, которыми питается мускусный бык, не приятны на вкус эскимосам. Что же касается содержимого оленьих желудков, то оно считается большим деликатесом. Как бы наш вкус ни восставал против растительного блюда, приготовленного подобным образом, оно все же служит полезным и целебным дополнением к чисто животной пище эскимосов. Своими силами они вряд ли в состоянии собирать съедобные растения.

Мы не могли увезти свою добычу, и нам пришлось построить над ней снежную хижину, а затем, поставив знаки, по которым могли бы ее найти, отправиться туда, где оставили спутников. На обратном пути мы увидели второго быка, стоявшего у края пропасти примерно в четверти мили от нас. Но усталость заставила нас отказаться от преследования. Проводник заверил меня, что бык останется там на некоторое время и мы вполне успеем поохотиться на него завтра утром.

До хижины мы добрались в пять утра 29 числа такими усталыми и голодными, что горячий завтрак и отдых доставили нам огромную радость. Мы захватили с собой немного мяса и нашли, что оно очень приятно, ибо в это время года не имеет ни малейшего привкуса мускуса.

Мы проспали не более четырех-пяти часов, когда нас разбудили крики Пуеттаха и громкий лай собак, заливавшихся вовсю. Мы узнали от паренька, что проводник примерно с час назад тихо вылез из хижины и направился преследовать быка, которого мы видели накануне. Вскоре охотник вернулся и сообщил, что увидел быка пасущимся на вершине холма, подобрался к нему по единственной доступной тропе, держась посреди собак, и проделал это с такой быстротой, что жертва, не найдя иного пути, бросилась прямо в пропасть.

Отправившись туда, мы действительно нашли тушу быка в пропасти, крайне изуродованную при падении с высоты, превышавшей 30 футов.

До середины июня, когда летняя оттепель положила конец санным путешествиям, белые проводили большую часть времени в коротких исследовательских походах. Однако все лето они в основном находились близ судна, где с нетерпением ждали, когда «Виктори» освободится из льдов и позволит им продолжить открытия.

19 августа. Прекрасный денек с северным ветерком был, однако, лишь продолжением сонного однообразия. Наше судно бездействовало, да и мы тоже. Рыбная ловля и прошедший ночью дождь лишь немного нарушили монотонность следующего дня. 21 числа закончилась еще одна неделя, и эту третью неделю августа мы находились там, где стояли с предыдущего сентября, все еще закованные в лед.

22 августа. В это воскресенье все было по-прежнему, правда, во второй половине дня стало гораздо теплее, чем раньше. С берега было видно разводье, проходившее вдоль берега к западу до горизонта на севере. В понедельник все было без перемен, но ночью поднялся сильный ветер, с северной четверти, и на рассвете следующего дня мы увидели, что лед быстро несет на юг и он нагромождается в бухте. Внутренняя часть нашей гавани очистилась, как и побережье, примерно на две мили к югу, но затем сюда нанесло пак, заполнивший все, кроме места нашей стоянки.