Читаем Испытание льдом полностью

Мы так и не обнаружили серьезных повреждений на судне, и у нас были все основания считать, что оно пригодно к плаванию. И все же плотник упорно отстаивал противоположное мнение, утверждая, что лед замаскировал все повреждения судна и не позволял воде хлынуть вовнутрь, но, когда мы выйдем в море, несомненно, откроется течь. Действительно, через швы судна мы могли разглядеть воду и до нас доносился ветер. Но это не так нас тревожило, как потеря руля и то обстоятельство, что судно находилось теперь на пути самого мощного прилива и, когда нагонит лед, могло превратиться в кучу обломков. Но мы все же надеялись на лучшее.

14 мая началась новая работа. Боцман с необходимым ему числом помощников стал переправлять на берег остатки нашего парусного вооружения (которое было сильно повреждено, когда мы его вытаскивали изо льда). Потом они чинили и испытывали паруса. Бочару я велел привести в порядок бочки, хотя этот несчастный человек был уже крайне истощен. Но я задумал подвести под судно несколько тросов с бочками и приподнять его, не видя другого способа сняться с мели. Нескольких матросов я послал на охоту, чтобы добыть немного дичи для больных, которым становилось все хуже и хуже. Учтите, что у нас не было иных пуль, кроме тех, которые мы ухитрялись отлить из свинцовых щитов наших пушек и из моей старой кружки. А хранившийся у плотника листовой свинец мы использовать не решались, ведь он мог пригодиться для ремонта судна.

15 мая я удобрил небольшой участок земли, очистившейся от снега, и посадил там горох, надеясь, что он вскоре прорастет и мы сможем употреблять всходы в пищу. Мы еще не могли найти никакой зелени для подкрепления наших сил.

18 числа скончался наш плотник Вильям Коул, человек, которого мы все горько оплакивали как за его доброту, так и потому, что нам сейчас крайне нужна была его специальность. Вильям переносил свой тяжкий недуг с большим терпением и принял кончину, как подобает благочестивому человеку.

Вечером мы похоронили Коула рядом со штурманом Уордоном. Перед тем как Вильямом овладела предсмертная слабость, он довел пинассу до такой готовности, что в нее оставалось лишь вбить болты и скрепить нагелями доски, так что кончина плотника не ставила нас в безвыходное положение. Мы могли закончить строительство пинассы сами, если судно оказалось бы негодным.

Вечером наш штурман, возвратившись после похорон на судно и тщательно осмотрев его, обнаружил останки пушкаря под дверным отверстием помещения для орудий. Между тем труп этого человека мы бросили в воду на значительном расстоянии от судна и на большой глубине почти шесть месяцев назад.

Утром 19 мая я послал людей откопать труп, который крепко вмерз в лед головой вниз и пяткой вверх. У него осталась всего одна нога. Но на месте раны все еще держался гипс. После полудня труп удалось извлечь, и он совсем не разложился, находясь в том же состоянии, в каком мы предали его морю. Лед, вода и время причинили ему только одно повреждение. Мышцы сползали с костей, как перчатка с руки. Вечером мы похоронили пушкаря вместе с другими.

24 мая крепко пригревало солнце и лед у берега начал таять, а в заливе трескаться со страшным грохотом. Примерно к трем часам дня льдины, уносимые отливом, уже мчались мимо судна. Увидев это, я срочно послал двоих людей к штурману с приказом затопить судно, чтобы его не снесло в море, и посмотреть, нет ли руля среди льдин. Это приказание он тотчас же выполнил, а один удачливый парень Дэвид Хэммон, работая киркой среди льдин, наткнулся на ось руля. Он тотчас возвестил криком о своей находке, и тогда к нему подбежали остальные матросы. Вытащив руль на лед, они подняли его на судно.

Между тем лед начал подниматься и громоздился высокими грядами на мелководье у берега и на скалах. Лед наседал на сделанную нами у судна баррикаду, но не причинил ей большого вреда. О, это был радостный день! Все мы возблагодарили господа, вселившего в нас надежду на спасение.

В последний день мая мы нашли на берегу пробивавшиеся из земли ростки вики и я распорядился собрать их и приготовить отвар для больных.

В этот день мы завершили подготовку снастей и парусов и, так как стояла сильная жара, высушили и заново провялили нашу рыбу на солнце и проветрили всю остальную провизию. К тому времени никто из команды уже не мог есть солонины, кроме штурмана и меня.

Рано утром 9 мая мы принялись за работу: вынесли из трюма бочки из-под пива и сидра и соорудили из них плот, который прикрепили к береговому якорю. Бочки мгновенно затонули, что нас отнюдь не удивило, ибо любое дерево или клепка, пролежав подо льдом всю зиму, тоже сразу же затонули бы, если бы бросить их за борт. В этот день мы скинули 10 тонн балласта.

Перейти на страницу:

Похожие книги