Испытание на человечность

  Город. Центральная площадь. Надписи на зданиях на местном языке, на галактическом ничего нет. Плохо. Но с телепатией и я с ними объяснюсь, ничего страшного... Ничего страшного. Просто надо - скорее.

  Ворваться в здание городской администрации, поставить на уши всех. Представиться. Быстро. Внушительно. Убедительно. Вопросы пресечь, поднять тревогу. Оповещение. Да что же они так медленно!.. Ну наконец-то.

  Над городом - резко и жутко - раздаётся тяжёлый низкий звон, от которого мороз продирает по коже. Тревога!..

  Городской глава не хочет уходить, смотрит на меня, как на спасение. Какое я ему спасение, он что - с ума сошёл? Поднялись на крышу, - я, он, ещё несколько человек. Улицы все в народе, сразу возникли и стали заметными люди из охраны порядка. Хорошо, хоть у них это есть, а то некоторые в подобных поселениях считают, что у них вообще ничего приключиться не может, потому как такое захолустье, что даже бандитам тут нечего ловить...

   ...а когда накатывает ощущение, что ты сделал уже всё, и остаётся только ждать, - осень вцепляется в тебя когтями холода и пробирает до костей. Ждать. Беспомощно сжимать кулаки и изо всех сил желать, чтобы гнетущая тишина не оборвалась взрывом, чтобы разлитая в воздухе смерть не забрала с собой - его. Ждать. Не пытаться докричаться: вдруг помешаешь, нельзя... слишком страшно. И уже не доверяешь ничему, - ни собственным чувствам, ни реальности времени, боишься обмануть себя, боишься надеяться... боишься всего.

  И очень скоро я попросила у главы города разрешения уехать. Он выслушал про Линна, сочувственно покивал - и предложил взять с собой кого-нибудь из своих людей. Я удивилась: зачем? Наверное, у меня был совсем отчаянный вид... может быть, ему просто стало меня жаль, и он не хотел, чтобы я ждала одна?.. Я согласилась, и флайер снова взлетел, серая вода накренилась за бортом, по ней бежали мелкие волны, и снова, снова обступил тот же пейзаж, он застыл, он мучил, он не отпускал, уже невозможно было смотреть на него, город позади и плотина впереди, далеко... и подступающая к краю плотины смерть. С флайера её не было видно, но от этого она не становилась менее реальной.

  А потом я почти увидела, как Линн, добравшись до нужного зала, с расстояния вскинул руку, и рычаг рванулся вниз. И с шумом открылся шлюз, выпуская воду. И смерть стала отступать, терять силу... но, обозлившись, развернулась и яростно вцепилась в старые конструкции, которые давно никто не трогал.

  От глухого далёкого грохота мы вздрогнули оба, и я, и охранник, я заметалась: лететь? бежать? куда?.. потом я услышала - почти шёпотом: есть аварийный выход, он должен найти его, это близко... он выводит вверх, на склон, там внутри лестница, специально для таких случаев... вы же знаете, он должен найти его, должен, не может не найти... И обрушилось понимание, что ты всё-таки можешь что-то делать, а не мучительно ждать, и рука рванула штурвал сильнее, чем нужно. Машина поднялась к высокому отвесному берегу, - да, вот же, я вижу, это правда выход, как же неудобно он устроен, или оползни обрушили какой-то подход? Да, вроде и правда оползни были когда-то... Машину тут не посадить, придётся подняться на самый верх и ждать. Он должен выбраться из-за обрыва. Должен.

  Осенняя тишина и серое небо подступили близко и заглянули в стёкла флайера. Здесь небо гораздо ближе, здесь открытое пространство... и оттого только тяжелее. Небо. Не надо ему туда. Пожалуйста, не надо...

  Мы долго ждали, отгоняя жуткую мысль о том, что это - всё... Но наконец Линн появился на склоне, тяжело дыша, весь в ссадинах, замызганный до изумления - но живой.

  - Катастрофа отменяется, - хрипло выдохнул он.

  В ответ тишину взорвало эхо от наших радостных воплей. Линн смущённо улыбнулся и неуклюже полез вверх.

  ***

  До тирдакти мы добрались только через три дня, - было ясно, что они должны были облюбовать себе место, больше концентрирующее Силу, чем везде, летали, старались что-то ощутить... наконец нашли.

  Линн долго договаривался с их советом магов о том, чтобы они выслушали нас. Пока они общались, у меня возникло нехорошее предчувствие: не те это люди, ну не те, и всё, не сложится у нас с ними ничего, хотя не пробовать - нельзя.

  Идти через строй хижин, полных настороженных женщин и чересчур послушных забитых детишек было неловко, но путь был только один, а над головой сходились ветки облетевших деревьев.

  Мужчины ждали, сидя вокруг почти погасшего костра, дымили длинными трубками, - сразу защипало глаза, одурманил крепкий пряный запах. Линн задержал дыхание - и шагнул вперёд, под прицел десятков пар глаз. Мелькнула мысль: как же всё-таки своеобразно красивы эти желто-коричневые украшения из перьев и птичьих костей...

  - Твоя женщина не должна быть здесь, - ударило, как пощёчина.

  Линн вздрогнул.

  - Она тоже маг, как и я.

  - Это твоя женщина?

  Линн кивнул. У меня горели уши. Да что же это такое, что за наглость - вот так лезть в чужую жизнь, раздевать публично, рассматривать под увеличительным стеклом!..

  - Женщинам место в доме, а не на совете.