Испытание на зрелость

Она приносила от него домой политические журналы и литературу. Однажды отец взял в руки одну из этих брошюр, полистал ее и положил обратно.

— Революция… — глубоко вздохнул он.

— Революция гораздо хуже, чем война. У войны есть свои законы, свои правила борьбы, тогда как революция — это беснующаяся стихия, уничтожающая все, что оказывается на ее пути, — передала на следующий день Марушка Юле слова отца.

На этот раз Юла вместо длинных объяснений принес ей роман Вересаева «В тупике».

— Прочти его, — сказал он, — и подумай над тем, что я там подчеркнул.

Марушка нетерпеливо листала книгу. В конце одного абзаца она увидела две жирные черты и с любопытством прочитала то, что было отмечено. Автор утверждал, что когда победитель осторожно перевязывает неприятелю раны, которые он сам ему нанес, это более ужасно, глупо и постыдно, чем добить его. Как же он тогда мог колоть и рубить живого человека? Настоящая война может вестись лишь со злобой и ненавистью.

Юла на все умел найти ответ. Могла ли Марушка его не любить? Ведь она знает, что Юле приходится давать уроки, чтобы заработать на учебу, что у него нет отца, который позаботился бы о нем. Именно потому, что он был совсем не такой, как остальные, она его и любила.

Наконец-то начался учебный год!

Бетушка уже ездила в стражницкую гимназию и каждый день возвращалась домой раньше Марушки. В Весели, делая на обратном пути пересадку, она часто видела, как сестра уходит с вокзала с высоким, стройным, слегка прихрамывающим парнем. Бетушка не ябедничала на нее. А когда дома ее спрашивали, не видела ли она Марушку, отвечала: «Видела в Весели».

— А с кем она там была?

— Да с ребятами из шестого класса, — правдиво отвечала Бетушка.

Сегодня Бетушка вышла из поезда во Врбовцах с каким-то особым предчувствием. «Наши еще не спрашивали меня о том, что это за ребята, с которыми Марушка осталась в Весели», — подумала она и заранее уже начала беспокоиться за сестру, потому что знала, что лгать нельзя.

Выйдя из здания вокзала, она столкнулась с Йожинеком. Братишка бежал со всех ног, и его темные кудри прыгали на голове. Бетушка позвала его, но мальчик даже не оглянулся. Запыхавшийся, он вбежал в прихожую их квартиры.

— Там, около леса, сидит бабушка!

Мама, которая в это время ощипывала курицу, спокойно заметила:

— Ну что ж, пусть отдыхает, она уже старенькая и не может летать так, как ты.

— Ну, мам, бабушка сидит, потому что не может встать!

— Что это ты говоришь? — испугалась мать. — Почему она не может встать?

— У нее нога сломана, она упала с того большого бугра, что над Конерзовым колодцем.

Мать в отчаянии всплеснула руками. Боже мой, вот беда! Бабушка приехала к ним в гости, чтобы отдохнуть от вечных ссор с неисправимым дедом, — и такое несчастье!

Бетушка позвала отца, и они все вместе направились к лесу за бабушкой.

Старушка сидела на крутом склоне, потирая ладонью правую ногу. Мать со страхом в глазах бросилась к ней.

— Ничего, — улыбнулась бабушка, — уже лучше.

Они довели ее до дома Саботов. Сабота послал Мартина за знахаркой, которая могла в таких случаях помочь.

Все испытывали какое-то особое беспокойство, какую-то напряженность. В этой необычной обстановке никто не заметил, как вернулась Марушка. Узнав, что произошло с бабушкой, девушка разрыдалась.

Бетушка удивленно посмотрела на нее, хотела что-то сказать, уже собралась с духом, однако вместо слов у нее из горла тоже вдруг вырвались отчаянные всхлипывания.

— Ну что вы плачете? — улыбнулась бабушка, которую уложили в постель. — Ведь ничего не случилось. Нога цела, и завтра я уже опять буду бегать.

«Надо же так испугаться, — подумал отец. — Бывает, что до человека все доходит потом, когда все уже позади».

Последний поезд на Мияву ушел. До станции еще доносился удаляющийся стук колес. За стеной, в кабинете начальника станции, раздавались размеренные звонки.

Марушка никак не могла заснуть. Впечатления прошлых дней, копившиеся у нее в подсознании, переплетались, дробились и группировались в новые, подчас бессмысленные представления. Как только она погружалась в сон, перед ней возникал сын желетицкого церковного сторожа в форме офицера, державший в занесенной руке нож.

Хрипло прокукарекал петух.

Через клубы тумана начал пробиваться новый день.

Марушка приоткрыла занавеску на окне. В голове у нее роились беспокойные мысли, обрывки воспоминаний и разговоров, которые она слышала в школе или на улице.

На рельсах стоял поезд. Из-под колес выходил пар, как из ноздрей хуторских лошадей, на которых хуторяне зимой привозили груз на вокзал. Он стоял пять, десять минут и все никак не трогался.

Вот из своего кабинета выбежал начальник станции и бросился к паровозу. Что случилось? Машинист наклонился к нему. В утреннем тумане были видны его глаза на испачканном лице. С минуту он говорил с начальником, а потом вышел из паровоза. За ним вылез кочегар, а потом прибежал и проводник. Они стояли тесным кружком, словно о чем-то советовались.