Испытание невиновнстью

— Да.

— Неплохо сегодня поработали.

Гвенда наклеила марки и собрала письма в стопку.

— Тебе не кажется, что сейчас самое время отправиться за границу? — спросила она.

— За границу? — рассеянно переспросил Лео Аргайл.

— Да. Разве не помнишь? Ты же собирался поехать в Рим и в Сиену.

— Ах, да-да, конечно.

— Хотел ознакомиться с архивными документами, о которых тебе писал кардинал Массилини.

— Да, помню.

— Может быть, забронировать билет на самолет или предпочтешь поезд?

Будто вернувшись мыслями откуда-то издалека, Лео Аргайл посмотрел на Гвенду и слабо улыбнулся.

— Кажется, тебе не терпится избавиться от меня, Гвенда?

— Ах, нет, дорогой, нет.

Она поспешно подошла к нему, опустилась на колени у его кресла.

— Я бы никогда с тобой не расставалась. Никогда. Но.., но, думаю.., думаю, лучше тебе отсюда уехать после.., после…

— После того, как здесь появился доктор Колгари?

— Лучше бы он вообще не являлся, — сказала Гвенда. — Пусть бы все оставалось как было.

— Значит, пусть бы Жако был осужден за преступление, которого не совершал.

— Но мог бы совершить. В любую минуту мог бы. По-моему, это чистая случайность, что он его не совершил.

— Удивительно, — задумчиво проговорил Лео. — Я ведь никогда по-настоящему не верил, что Жако на это способен. Конечно, пришлось сдаться, улики были неопровержимые. Но все равно мне не верилось.

— Почему? Ведь Жако всегда был такой необузданный.

— Да, это правда. Лез в драку с другими детьми, чаще всего с теми, кто слабее его. Но я и вообразить не мог, что он осмелится поднять руку на Рейчел.

— Почему?

— Он ее боялся, — сказал Лео. — Она у всех вызывала почтение. И Жако не был исключением.

— Не кажется ли тебе, — проговорила Гвенда, — что именно потому и… — Она умолкла.

Лео вопросительно на нее посмотрел. Она слегка покраснела, сама не понимая почему, и отвернулась. Потом встала и подошла к камину. «Да, — подумала она, присев на корточки и протягивая руки к огню, — Рейчел у всех вызывала почтение. Такая самодовольная, уверенная в себе, настоящая пчелиная матка, которая всеми нами распоряжается. Кто-то, сам того не осознавая, мог хватить ее кочергой, только бы заставить умолкнуть раз и навсегда. Рейчел всегда права, Рейчел лучше всех все знает, Рейчел всегда своего добьется».

Гвенда вскочила на ноги.

— Лео, — позвала она, — нельзя ли.., нельзя ли нам пожениться, не дожидаясь марта?

Лео поднял на нее взгляд, потом как бы через силу проговорил:

— Нет, Гвенда, нельзя. По-моему, это не слишком разумно.

— Почему?

— Мне кажется, не стоит ничего предпринимать сгоряча.

— Что ты хочешь сказать?

Гвенда подошла к нему, снова опустилась на колени.

— Лео, что ты хочешь этим сказать? Объясни мне.

— Только то, что я уже сказал, дорогая, — не следует действовать сгоряча.

— Но в марте мы ведь поженимся, как собирались?

— Надеюсь… Да, надеюсь.

— Ты говоришь так, будто не уверен в этом… Лео, тебе уже все равно?

— Ну что ты, родная. — Он положил руки ей на плечи. — Ты — единственное, что у меня есть на свете.

— Ну, тогда… — нетерпеливо проговорила Гвенда.

— Нет. — Лео поднялся. — Нет. Пока еще нет. Надо подождать. Мы должны быть уверены.

— В чем?

Он ничего не ответил.

— Ты ведь не думаешь… Не можешь ведь ты думать… — заговорила Гвенда.

— Я.., я ничего не думаю, — сказал Лео. Дверь отворилась, и вошла Кирстен Линдстрем с подносом, который она поставила на письменный стол.

— Чай, мистер Аргайл. А для вас, Гвенда, принести чашку сюда или будете пить внизу?

— Сейчас спущусь в столовую. Письма я уношу. Их надо отправить.

Чуть дрожащей рукой Гвенда взяла только что подписанные Лео письма и вышла. Кирстен Линдстрем посмотрела ей вслед, потом обернулась к Лео:

— Что это вы ей сказали? Она сама не своя.

— Ничего. — Голос у Лео был утомленный. — Ровным счетом ничего.

Кирстен Линдстрем пожала плечами и удалилась, не сказав более ни слова. Тем не менее весь ее вид выражал очевидное неодобрение. Лео вздохнул и откинулся в кресле. Страшная усталость навалилась на него. Он налил себе чаю, но не притронулся к нему. Сидел, глядя перед собой невидящим взглядом. Ему вспоминалось прошлое.