Испытание невиновнстью

Общедоступный клуб в восточной части Лондона, устройством которого он был тогда увлечен… Именно здесь он впервые встретился с Рейчел Констем. Она как живая стояла сейчас у него перед глазами. Среднего роста и довольно ширококостная, она была одета в дорогое платье, чего он в то время еще не умел оценить. Правда, это платье не прибавляло ей элегантности. Девушка с круглым серьезным личиком, пылкость и простодушие которой так его привлекали. Как много предстояло сделать, как много на свете такого, чем просто необходимо заняться! Она говорила хоть и бессвязно, но с такой горячностью, которая не могла не вызвать у него сочувствия. Ибо он тоже считал, что им предстоит много свершений, ради которых и стоит жить. Впрочем, он умел смотреть на вещи с известной долей иронии, и поэтому не был уверен в том, что их достижения всегда так уж велики и бесспорны. Зато у Рей-чел не было никаких сомнений. Если сделать то-то и то-то, обеспечить средствами такое-то заведение или общество, то желаемый результат последует сам собой.

Теперь-то он понимал, что она никогда не считалась с самими людьми. Она воспринимала их исключительно как часть некой умозрительной проблемы, которую ей надо решить. Ей было невдомек, что каждый человек — это личность, что у каждого есть свои особенности. Он, помнится, говорил ей тогда, что не следует ожидать слишком многого. Но она всегда рассчитывала на самый блестящий результат, хотя и уверяла, что это не так. Да, она всегда ожидала слишком многого и поэтому постоянно испытывала разочарование. Он сразу в нее влюбился и был приятно удивлен, узнав, что она дочь богатых родителей.

Они с Рейчел намеревались построить свою совместную жизнь на основе самых возвышенных идей, исключив из нее всякую обыденность. Но все-таки более всех этих благородных устремлений его пленяла тогда в Рейчел ее необыкновенная душевность. Теперь он точно это знал. Только, к несчастью, эта душевность была предназначена не ему. Да, она его любила. Но главное, чего она хотела от него, от жизни — это дети. А детей у них не было.

Они обошли всех докторов — и именитых, и никому не известных, и даже знахарей. В результате Рейчел пришлось смириться с единодушным приговором: она никогда не сможет иметь собственных детей. Ему было ее жаль, безмерно жаль, и он с готовностью уступил ее желанию усыновить ребенка. Они уже вели переговоры с соответствующим учреждением, когда однажды в Нью-Йорке, в одном из бедных кварталов, их автомобиль сбил девчушку, выбежавшую из многоквартирного дома.

Рейчел выскочила из машины и бросилась к девочке. К счастью, малышка не пострадала — отделалась ушибами. Она была очень хорошенькой: светловолосая, с голубыми глазами. Рейчел все-таки настояла на том, чтобы отвезти ее в больницу — хотела удостовериться, что серьезных повреждений нет. Потом она поговорила с родственниками девочки. Оказалось, что она живет с теткой — по виду та была полная распустеха — и с ее мужем, явным выпивохой. Было очевидно: племянница им в тягость, они просто вынуждены были ее взять, потому что ее родители умерли. Рейчел сказала, что хочет забрать малышку на несколько дней к себе, и тетка, естественно, тут же согласилась.

— Я не могу даже толком за ней присмотреть, — сказала она.

Они взяли Мэри с собой в отель. Мягкая постель и роскошная ванная комната явно пришлись девочке по душе. Рейчел накупила ей новых платьев. И тут Мэри сказала:

— Не хочу домой. Хочу остаться здесь, с тобой.

Рейчел посмотрела на него восторженным взглядом. Как только они остались одни, она сказала:

— Давай ее возьмем. Это легко устроить. Мы ее удочерим. Это будет наше дитя. Тетка только и мечтает избавиться от нее.

Он согласился почти не раздумывая. Девочка была тихая, послушная. И похоже, так и не привязалась к тетке с дядей. А Рейчел будет счастлива. И они начали действовать: проконсультировались с юристами, выправили бумаги. Очень скоро Мэри О'Шонесси стала Мэри Аргайл и отплыла вместе с ними в Европу. Наконец-то, думал он, бедная Рейчел обретет счастье. Она и правда была счастлива, безумно счастлива, ее пылкая любовь к Мэри была какой-то даже болезненной. Она задаривала дочь дорогими игрушками. Девочка была милая и ласковая. Однако что-то в ней все время немного тревожило Лео. Уж слишком она уступчива, казалось ему. Совсем не тоскует по дому, по близким. Он надеялся, что Мэри со временем привяжется к ним с Рэйчел. Но и теперь она, в сущности, оставалась чужой. Она всегда с радостью все принимала, всем была довольна. Но разве она любила свою приемную мать? Нет, чего не было, того не было.

После появления Мэри, вспоминал Лео, как-то так получилось, он все меньше и меньше интересовал Рейчел, она его почти не замечала. По своей природе она была матерью, а не женой. Обретя Мэри, она не столько удовлетворила свою жажду материнства, сколько ее разожгла. Одного ребенка ей было мало.