Испытание „Словом…“

(7, 182) На растянутость хронологии летописи указывала хронология походов Мономаха. В окончательном варианте получалось, что следующий по смерти Святослава год для сыновей был относительно благополучен. Олег по-прежнему оставался во Владимире Волынском, Борис, если то был он, — в Вышгороде, Глеб — в Новгороде, Роман — в Тмуторокане. Всеволод с Владимиром заняли Чернигов и, по-видимому, сохраняли за собой Переяславль, а Изяслав сидел в Киеве с сыновьями. Во всяком случае, следующей зимой Святополк Изяславич, бывший с отцом в изгнании и не получивший до этого никакого княжения, отправился с Владимиром Мономахом «жечь Полоцк». После этого всё изменилось, как если бы решение было принято за время полоцкого похода.

Расставшись с Мономахом (по словам последнего), Святополк отправился не назад в Киев, а пошёл в Новгород, после чего Глеб был изгнан из города и убит. По возвращении в Чернигов в первых числах апреля Мономах устроил торжественный приём отцу и Олегу, на котором произошло, что-то такое, после чего Олег бежал на следующий день из Чернигова в Тмуторокан, чтобы в августе вернуться с Борисом и половцами. Мне представляется, что попытка Бориса захватить Чернигов произошла в том же году после бегства Олега и отлучки из Чернигова Всеволода и Владимира — столько ярости, столько нетерпения в его ответе Олегу перед битвой, что вряд ли Борис смог ждать этой схватки те полтора года, которые показаны летописью между его бегством в Тмуторокан и приходом с половцами к Чернигову.

Вернее, сначала к Переяславлю. К Чернигову уже потом.

3 октября 1078 года Борис был убит. Олег бежал, но вскоре был схвачен резидентами Византии, направленными, по-видимому, Всеволодом, потому что для самой Византии Олег не представлял никакого интереса.

Только после всего этого выступил «красный Роман Святославич», самый молодой из братьев, по-видимому впервые «вступивший в стремя». Его войско — дружественные Святославичам половцы, подвластные Шаруканидам, ибо каких ещё мог он нанять степняков, он, лишённый отцовского наследства? Поход молодого Романа против Всеволода, верховного правителя всей Русской земли, чтобы отомстить за братьев. отвоевать свою и братнину долю отцовского наследства, — безумный, безнадёжный, но какой прекрасный героический порыв! Роман был обречён на поражение. Всеволод даже не дал ему вступить в бой, откупившись от половцев, которые повернули в степь, где Роман пал от рук «своих поганых», как называли потом на Руси степняков, связанных узами родства и дружбы с русскими князьями. Он пал от рук своих же союзников. Какой сюжет для поэта!

Боян не прошёл мимо этого факта, воспев, как я полагаю, всю борьбу Святославичей за отцовское наследство, но центральной фигурой поэмы был безусловно Роман.

Это Роману предназначал Боян

Чръленъ стяг, бела хорюговь —
чрълена чолка, сребрено стружие —
храброму Святьславличю!

В поэме Бояна находилось всё необходимое автору «Слова…», чтобы создать на материале высокого образца своё произведение: битвы, походы, плачи, споры, пространства степей и древнерусские города.

Но главное, что предопределило его выбор, — солнечное затмение.

10

Вопрос о солнечном затмении в «Слове…», даже двойном затмении — перед походом и в походе, — был одним из камней преткновения для скептиков и пьедесталом торжества для защиты подлинности поэмы. (7, 183) В «Задонщине» затмения не было. В то же время в «Задонщине» в самом начале в полном соответствии со «Словом…» можно было заметить «тень» от этого затмения — во фразе, сообщающей, что «Русская земля… тугою и печалию покрышася», соответствующей фразе «Слова…» о том, что Игорь увидел «тьмой вся своя воя прикрыты».

Исследователи останавливались перед солнечным затмением, которое произошло 5 мая 1185 года. Дальше, глубже, в «века Бояновы», никто серьёзно не заглядывал. Ограничивались обычно извлечением летописных свидетельств, которые подтверждали уже известное. Ни о каком солнечном затмении в конце 70-х годов XI века никто из историков не знал, тем более в связи с походом Романа. Какое затмение? Откуда это взято? Сын Святослава никого не интересовал. В «Повести временных лет» в эти годы не отмечено вообще никаких экстраординарных небесных явлений. Но всякий раз, перечитывая строки о грозных предзнаменованиях, я чувствовал, что они вылились из-под пера Бояна, а не автора «Слова…», вылились как непосредственный отклик на трагическое стечение обстоятельств, среди которых на первом месте должно было стоять солнечное затмение, случившееся, как я полагал, в июле 1079 года.

О нём никто не знает? Его нет в летописях? Но в летописях нет не только затмения — в них нет многого из того, что когда-то, по-видимому, было или должно было быть. Выяснить возможность солнечного затмения для лета 1079 года оказалось сравнительно просто — надо было только воспользоваться каноном солнечных затмений М.А. Вильева, опубликованным в книге Д.Святского об астрономических явлениях в русских летописях.