Испытание смертью

Графиня Крэк вытащила из сумки разорванную упаковку и прочла надпись: «"Глаза и Уши Волтара". Номер 452: духи-стимулятор эмоций в капсуле. Приведите в контакт с бумагой или одеждой. Заставляют мужчину приставать с ухаживаниями, так что его можно арестовать за сексуальное домогательство».

– Им следовало предупредить, что это средство настолько сильное! – пробормотала она.

– Мисс Рада, – сказал Бац-Бац, – Джет меня убьет, если с вами что-нибудь случится. Я знаю, что вы красивая, и понимаю, что красота – это сила. Но что вы сделали?

– Я, Бац-Бац?

– Мисс Рада, я только что мысленно все просчитал, вывел итог и оценил уровень риска в предстоящей кампании. Думаю, мне лучше отвезти вас домой.

– Бац-Бац, – строго сказала Крэк, – поезжайте в Хейритаун.

И Бац-Бац повернул на север, бормоча:

– Теперь я тоже превратился в (…) дурака! Просто ужас, что красивая женщина может сделать с человеком!

Одна из женщин в черном, сидящих сзади, сказала:

– Я здесь выхожу. Хочу дома досмотреть окончание фильма по телевизору. Мне нравится конец, когда ее убивают.

Я мрачно усмехнулся про себя, а вслух сказал:

– Мне тоже! – И продолжил свой путь, чтобы окончательно все устроить.

Часть СОРОК ПЯТАЯ

Глава 1

В американском представительстве Бонда на Уолл-стрит сидел какой-то парень в черном пиджаке, усыпанном перхотью, и на мой вопрос о расценках ответил так:

– Я же говорю, дружище, за убийство – специальная такса.

– Оплата пяти дней работы минимум по тысяче долларов в день при паршивом страховом полисе на двадцать пять тысяч долларов не может быть специальной таксой, – фыркнул я.

Парень неопределенно взмахнул мундштуком.

– Наемный убийца – это наемный убийца, – произнес он. – Должен заметить, что, согласно статистике, их самих убивают чаще всего. И дело не в том, что не бывает профессии без риска. Ружье может случайно выстрелить, муж отомстить, и… – тут его блестящие глаза уставились на меня, – известны случаи, когда нанимателя самого убивали. Как тебе это понравится?

Я покачал головой.

– Дело не в том, что у твоего человека нет опыта, – продолжал он. – Его личное дело свидетельствует, что когда он работал на фирму «Киннул Лизинг», то вполне удовлетворительно выполнял условия контракта. Дело в том, что в личном деле сказано: он извращенец. Индивидуальный почерк, так скажем. Я объясню, что я могу сделать. Дела в наши дни идут плохо. Заплати пять тысяч долларов за пять дней, а я напишу тебе полис на семь дней. Больше я ничего не могу предложить, старина.

Мне пришлось согласиться. Только так я мог добиться, чтобы графиню Крэк убили.

Наконец был составлен полис с массой подписей, в котором мать Торпедо Фиакколы значилась получателем страховки. Я выложил с таким трудом заработанные деньги и отправился восвояси.

По пути к доктору Финкельбауму я заскочил в закусочную, одну из тех, в которых столиком служит ручка кресла. Достал из кармана листок и конверт из самоуничтожающейся бумаги, которой пользуются в Аппарате. На ней можно что-нибудь написать, потом надо положить письмо в конверт, но через десять часов после того, как конверт вскрыли, бумага испарится. Не остается никаких следов.

Изменив почерк, я написал:

Восемьсот пятьдесят долларов прилагаются. Страховой полис приколот к конверту – отдай его матери. Достань ружье, найди машину. Отправляйся в Хейри-таун, Нью-Йорк. Они едут в оранжевом такси старого образца, ошибиться невозможно. Позвони мне по номеру, который написан внизу, как только у тебя будет о чем доложить.

Внизу я приписал телефон мисс Щипли и опрыскал бумагу специальной жидкостью. Затем достал пятисотдолларовую бумажку, три по сотне и пятьдесят баксов и завернул их в записку: я не хотел, чтобы они потерялись, потому что у меня осталось всего тридцать долларов. Потом засунул все в конверт и заклеил его.

Даже не допив горький кофе, я помчался к доктору Финкельбауму.

Явившись к доктору, я приотворил дверь и заглянул в приемную: ага, Торпедо здесь.

Я подчеркнуто беспечно вошел. Взял со стола журнал двухлетней давности. Сел. Убедившись, что на меня никто не смотрит, запихнул конверт с полисом в журнал, а сам в это время делал вид, что внимательно читаю его. Потом я непринужденно поднялся, положил журнал на кресло рядом с Торпедо и вышел. Замечательно проделано. Как по учебнику.

Шмыгнув за угол, я уставился на витрину магазина напротив, в которой отражалось все происходящее в приемной, и увидел, что Торпедо читает письмо.

Замечательно! Графиня Крэк скоро умрет!

Я нырнул в метро и направился домой, лопаясь от гордости за свои организационные способности.

Едва войдя в дом, я бросился в заднюю комнату и включил аппаратуру.

Я предполагал, что к этому времени они уже добрались до Хейритауна, ведь до него от государственного университета всего двадцать миль: вверх по Гудзону и далее направо по скоростному шоссе, в которое переходит Бродвей.

Но я немного ошибся. Они еще не добрались до города. Наверное, где-то останавливались перекусить. Графиня наблюдала за стремительным потоком воздушного транспорта над Гудзоном в миле к западу от шоссе и говорила: