Испытательный срок

– Ага… – она вздохнула и тут же подозрительно наморщила лоб: – Подожди, как ты сказал? В третий раз?

– Точно. Сколько можно тебя оттуда выгонять?

Она недоверчиво уставилась в смеющиеся карие глаза, медленно покачала головой.

– А ты говоришь – нет никакой судьбы…

– Нет. А вот совпадения порой случаются, – уверенно сказал Яр и буднично прибавил: – Я, помнится, ночью тебя замуж звал. Не надумала?

– Невозможный ты человек, – Ира уткнулась лбом ему в плечо, пряча по-дурацки счастливую улыбку. – Чего тут думать-то?

Мама всё-таки застала их за поцелуем – и, на удивление, не стала возражать.

Эпилог. По заслугам

– Кошмар какой-то, – Ксюша раздражённо захлопнула пухлую папку и отложила на боковой стол. – Нежить закрыли, «Восход» закрыли, «Гекату» закрыли… И все страдания из-за одного ублюдка, до денег жадного. Только паразит молодец – сам вылез, сам испарился, как не было его…

– А «Гекату» когда закрыли? – заинтересовался Макс. Разбирать прошения до смерти надоело; он уже начинал потихоньку скучать по щедрому на кипучую суматоху началу лета.

– Да вот только что, – Тимофеева вздохнула и отправилась заваривать чай. – Сафонов признался, что это его рук дело. Тётка много захотела за молчание… Царевну и полцарства в придачу, – она выразительно хмыкнула и покосилась на пустующий Мишкин стол.

Ира на миг высунула нос из-за монитора и тут же снова уткнулась в бумаги. За царевну она всерьёз волновалась. Макс как-то видел мельком сафоновскую дочурку – ревела у Старова на плече после очередного допроса. Хороша, конечно, как картинка; такие неженки, случись что, только рыдать и горазды. Не то что некоторые… Некрасов украдкой бросил взгляд на хранивший безмолвие телефон и немного расстроился, не увидев на экране сообщений.

– Оксана, не забудь сдать документы в секретный архив, – назидательно напомнил Чернов.

– Рано ещё, – отмахнулась Тимофеева. От её кружки по всему кабинету расползался терпкий аромат шиповника. – Сейчас всё равно не до того будет. Выборы…

– Так мы всю интригу убили, – довольно ухмыльнулся Некрасов. – Половина действующего Магсовета у безопасности в подвале сидит. Того и гляди, кресла лишние останутся…

– Не останутся. Наползут какие-нибудь… – Ксюша презрительно скривилась и тут же хищно улыбнулась: – Костик, а ты не хочешь в органы власти? Будешь решать, кому в каких рубашках на работу ходить и каким шрифтом писать отчёты.

Чернов смерил её взглядом, исполненным спокойного достоинства.

– Дело не в рубашках, Ксюша, а в профессиональных и личных качествах. В Магсовет не хочу, мне и здесь неплохо, – он тщательно протёр очки специально для того предназначенной тряпочкой и вновь водрузил их на нос. – Кстати, об отчётах… Напоминаю всем, что Александр Михайлович их ждёт до сегодняшнего вечера. Пока что сдали только Оксана, Миша и Андрей.

Бармин аж просиял, будто его сам шеф похвалил. Ксюша довольно хмыкнула – мол, знай наших.

– Я заканчиваю, – подал голос Зарецкий, весь последний час в поте лица стучавший по клавиатуре.

– А у меня проблемы со ссылками на доказательства, – лениво сообщил Макс. – Безопасники никак номер не могут выдать.

– Отправь без номера, я потом проставлю, – милостиво разрешил Чернов.

Макс покладисто клацнул мышкой и решительно отодвинул стопку заявлений на наследство. За окном понемногу клонился к вечеру предпоследний летний день; тратить его на нудную рутину – самое настоящее кощунство.

– Чего вы все в трудах-то? Пятница же, давно пора пинать балду и радоваться свободе, – нагло заявил Некрасов. – Особенно кому свободы осталось немного. Ир, ты решила всю в мире работу переделать перед отпуском?

– Нет, – секретарша улыбнулась и заправила за ухо выбившийся локон. До чего на сестру похожа, будто и не двоюродные, а вовсе даже родные! – Я премии ваши оформляю. Александр Михайлович утром принёс.

– О, ну-ка, ну-ка! – Макс азартно подобрался в кресле. – Огласите весь список, пожалуйста!

– Цифры не могу назвать. Александр Михайлович сказал – в зарплату узнаете, – строго осадила его Ира. – А обоснования можно.

– Читай, – распорядился Некрасов. – Или нет, погоди! Давай ты будешь читать, за что, а мы угадаем, кому.

Чернов громко фыркнул и поправил очки. Ира усмехнулась.

– Ладно, – она взяла со стола рукописный лист. – За пытливый ум, широкий кругозор и умение вовремя применять полученные знания…

– Ну, это Андрюхе, – сходу определил Макс. Бармин зарделся и полез рыхлить землю в цветочном горшке. – Ты давай не по алфавиту читай, а то неинтересно.

– Хорошо. За высокий уровень профессионального мастерства, неравнодушие и способность признавать ошибки…

– Смею предположить, что это мне, – важно сказал Чернов и горделиво задрал нос: глядите все, какой мудрый и самокритичный!

– Правильно, – Ира коротко ему улыбнулась. – Так… За умение быстро ориентироваться в ситуации, внимательность к мелочам и готовность прийти на помощь.

– Мишка, – решил Некрасов и тут же переменил мнение: – А, нет, Ксюша! Ксюша же?

– Да, – Ира ещё раз пробежала глазами листок. – За… за стойкость перед лицом обстоятельств, самоотверженность и верность убеждениям.