Исследование Апокалипсиса

Страх перед историей есть не что иное, как страх перед глобальным разрушением, точнее — гибелью мира, о чем, в общем-то, в Книге Даниила говорится довольно глухо. Гораздо явственнее об этом повествует христианский Апокалипсис, который после Конца света обещает всеобщее благоденствие и заканчивается на вполне мажорной ноте. Из этого следует, что пророчествуют для того, чтобы дать надежду, тем самым снизить страх. Это в целом верно и для тех случаев, когда пророчества предвидят всеобщую катастрофу и смерть: здесь предсказания нужны, чтобы подготовиться к смерти и тем самым снизить имманентно и спонтанно присущий человечеству страх перед неизбежным концом. Это вечная и фундаментальная особенность психики, она передается из поколения в поколение архетипическим генетическим путями, поэтому любые попытки избавиться от указанной особенности всегда оказываются неудачными. Можно лишь снизить уровень связанных с нею тягостных и психотравмирующих переживаний.

Сказанное подтверждается тем, что пророчества о Конце света появлялись и появляются в самых разных общественных ситуациях: в Книге Даниила — в бурные годы Антиоха IV Епифана, в Откровении Иоанна — в эпоху стремительного распространения христианства. Такие пророчества часто появляются и в наше время, в том числе во вполне благополучных странах. Так, в Японии в 2003 г. получило немалое признание учение семидесятилетней прорицательницы Тино, основанное на вольном толковании шумерских текстов, Библии и некоторых научно-популярных изданий. Еще в 1982 г. она предрекала ядерное нападение СССР на свою страну, в 2003 г. — приближение к Земле некой звезды Нибиру, которая вызовет уничтожение планеты, обмен местами северного и южного полюсов, что станет причиной опустошительных землетрясений, затопления суши, и прочие кошмары.

Таких примеров можно привести множество, пророчества о Конце света особенно характерны для религиозных сект, которые таким путем пытаются еще и подчеркнуть свою значимость. Из этого можно сделать вывод, что предощущения неизбежности конца и связанный с этим страх, которые порождают апокалиптические предсказания, не обязательно появляются в годы всеобщих бедствий. Они вполне могут сформироваться и в процветающих обществах, но в тех больших или чаще малых социальных группах, которые никак нельзя отнести к благополучным. Можно сказать, что здесь условия жизни, ее трудности и невзгоды отходят на задний план в той мере, в какой на передний план выступает витальная человеческая потребность в преодолении своей бренности и снижении уровня тревожности. Если рассматривать жизнь с позиций присущих ей наиболее важных задач, нельзя не признать, что названная потребность относится к числу наиболее важных, если не является самой важной.

Отношение Даниила к Богу, его невызывающая никаких сомнений бесконечная преданность и жертвенная любовь к нему есть не что иное, как отношение ребенка к отцу. Такая же позиция может быть у сына к реальному отцу, вождю, правителю или правящей партии, которых он обязан всеми силами защищать: от внешних врагов и от собственных греховных помыслов и зла, поселившегося в душе. Когда ведут оборону отца от внешних врагов, то хороши все средства, поскольку речь идет о безопасности Великого Отца, иными словами, о безопасности самого субъекта. Поэтому находят оправдание любые приемы защиты, в том числе самые кровожадные и подлые. Все это имеет место на почве жесткой психологической зависимости от Отца, неизбежно принимая форму идеологической преданности.

Книга Даниила несомненно является выдающимся религиозным и художественным произведением, она же содержит некоторые ценные исторические сведения и, что особенно следует отметить, принципиально важные для религии и богословия пророчества. Для христианского сердца очень дорого содержащееся в ней указание на «как бы Сына человеческого» — предвестника Христа. Однако неосмотрительно и наивно рассматривать это произведение как точные предсказания на все время и для всех народов. Но именно это и делает Д. В. Щедровицкий, который считает предсказания Даниила безупречно точными. В его книге якобы предсказана не только последовательность и взаимосвязь, но даже и хронология исторических событий, которые автор созерцал в будущем. К таковым относятся, например, дата казни и воскресения Иисуса Христа (знаменитое пророчество о «семидесяти седминах», завершающихся в 34 г.), а также срок возвращения Иерусалиму статуса столицы израильского государства в XX в. (пророчество о 2300 годах, оканчивающихся в 1967 г.)[27].