Исследования по истории платонизма

Предыдущие притчи Он говорил народу; эту же и две следующие за ней, являющиеся не притчами, а уподоблениями (ού παραβολάς άλλ’ ομοιώσεις) Царству Небесному, Он, по-видимому, сказал ученикам, будучи в доме. По поводу нее, как и двух следующих, пусть внимательно занимающийся чтением (ср. 1 Тим 4:13) исследует: может, это и не притчи. В самом деле, в случае с теми [предыдущими притчами] Писание не замедлило предварить каждую словом «притча», а в случае с этими не сделало того же. И Оно поступило так не без основания. Ведь если народу [Иисус] говорил притчами и [сказано, что] «все сие <…> говорил притчами <…> и без притчи не говорил им» (Мф 13:34), войдя же в дом, Он разговаривает не с народом, а с приступившими в нем к Нему учениками (ср. Мф 13:36), то ясно, что сказанное в доме — не притчи. Ибо притчами Он говорит с внешними (ср. Мк 4:11) и с теми, кому не дано знать тайны Царствия Небесного (ср. Мф 13:11). Все же кто-нибудь скажет: если это не притчи, то что? Возможно, тогда, следуя слову Писания, мы скажем, что это — уподобления. А уподобление отличается от притчи. Ибо в [Евангелии] от Марка написано: «Чему[2103] уподобим (όμοιώσωμεν) царствие Божие или какою притчею (έν τίνι παραβολή) изобразим его?» (Мк 4, 30). Из этого становится ясно, что есть различие между уподоблением и притчей[2104]. В самом деле, похоже, что уподобление — родовой [термин], а притча — видовой. Возможно также, что уподобление, будучи самым общим родом для притчи (γενικωτάτη οΰσα της παραβολής), включает в качестве вида (έχει έν εϊδει) как притчу, так и [видовое] уподобление, называемое одинаково с родовым. Это имело место и с другими [словами] по наблюдению сведущих в установлении многих терминов [людей], которые говорят, что и «влечение» (ορμήν) есть общий родовой [термин], <охватывающий> много видов, как, например, «отвращение» (άφορμής) и «влечение» (ορμής), имея в виду, что [термин] «влечение», одноименный с родовым, используется при [обозначении] вида в противопоставлении «отвращению»[2105].

5. И здесь нужно исследовать отдельно поле и отдельно скрытое на нем сокровище, и каким образом, найдя это скрытое сокровище, человек от радости уходит и продает все, что имеет, чтобы купить поле то (ср. Мф 13:44). Следует исследовать и каково то, что он продает. Мне-то кажется, что, согласно этому [месту], поле есть Писание, засаженное тем, что очевидно в словах [Священной] истории, закона, пророков и в остальных мыслях [Писания], — ибо это великое и разнообразное насаждение и [включает] слова всего Писания, — скрытое же <на> поле сокровище суть сокровенные и лежащие под очевидным [смыслом] мысли премудрости, сокровенной в тайне (ср. 1 Кор 2:7) и во Христе, «в Котором сокрыты <…> сокровища премудрости и ведения» (Кол 2:3)[2106]. Другой же, пожалуй, скажет, что поле, поистине полное, которое благословил Господь (ср. Быт 27:27), есть «Христос Божий» (Лк 9:20), скрытое же в нем сокровище — это то, что сокрыто во Христе по словам Павла, сказавшего о Христе: «в Котором сокрыты <…> сокровища премудрости и ведения» (Кол 2:3). Итак, о небесных вещах и Царстве Небесном, как в образе, написано в Писании, которое [в этом смысле] есть Царство Небесное; или Сам Христос, Царь веков, есть Царство Небесное, уподобленное сокровищу, скрытому на поле.