Истерли Холл

Эви следовала за ней. Они сбежали вниз по главной лестнице и прошли через свято чтимый парадный зал. Эви распахнула огромную тяжелую дверь и придержала ее для леди Вероники. Они выбежали из дома и помчались, хрустя гравием, в конюшенный двор. Эви подвернула лодыжку. Не обращая внимания на жгучую боль, она побежала дальше и догнала леди Веронику. В конюшенном дворе трое солдат удерживали грумов, число которых теперь уменьшилось вдвое, после того как остальные ушли на войну. Другие уже выводили испуганных лошадей во двор. Животные брыкались и вставали на дыбы. У некоторых через поводья были уже продеты веревки.

Лошади зашли и в кухонный двор. Изюм и Ягодка по-прежнему лаяли и кидались во все стороны. Миссис Мур и миссис Грин загнали сержанта за двери конюшни, преграждая ему дорогу. Энни тоже была там. В руках у нее была сковорода, и она старалась ударить его по голове. Сержант уклонился от удара и вырвал сковороду у нее из рук, одновременно отталкивая пожилых женщин, как пушинку.

И тогда Эви атаковала. Она с силой врезалась в него, и он с трудом удержался на ногах. Он сделал шаг назад, и она снова бросилась на него, пользуясь преимуществом неожиданного нападения. Она налетала на него, и теперь ей помогала Энни. Они зажали его у стены конюшни.

– Только попробуй прикоснуться к ним! – орала Эви. – Не смей трогать этих женщин!

Энни пронзительно крикнула:

– Только пошевелись, и я тебя так отделаю, что только мокрое место останется.

Чьи-то грубые руки оттаскивали их назад, но сзади уже встала леди Вероника, так что сержанту пришлось бы оттолкнуть ее, если бы она сделала шаг вперед.

Он поднял стек, собираясь ударить.

– Немедленно опустите это вниз и распорядитесь, чтобы ваши люди убрали руки от мисс Форбс и мисс Фишер, – холодно и жестко сказала леди Вероника. – И, прежде чем вы возьмете хотя бы одну лошадь из этих конюшен, вы будете говорить со мной, вы поняли, или, торопясь скрыться с чужой собственностью, вы забыли, что такое элементарная вежливость?

В голосе ее звучала ярость и годами копившееся отчаяние из-за… чего? Из-за отца, наверно, из-за Ублюдка Брамптона – так подумала Эви. Ягодка теперь прыгала на сержанта и отстала, только когда леди Вероника рявкнула на нее:

– Бога ради, хватит, глупая псина!

Солдаты, державшие Эви и Энни, опустили руки, когда сержант подал им знак. Сам он сунул руку в нагрудный карман и протянул леди Веронике требование о реквизиции.

– Вам предписывается передать всех лошадей, имеющихся в этом домохозяйстве, и я предполагаю, что за домом есть конюшня, где содержатся охотничьи и полевые лошади.

Леди Вероника прочитала документ и вернула его сержанту.

– Действуйте, сержант, но если вы тронете Тинкер, я вас убью. – Она показала на конюшню, где стояла Тинкер. – Ей пятнадцать лет, и она не может быть полезным приобретением для армии.

Сержант выпрямился и сунул стек под мышку.

– Полагаю, это справедливо, миледи, – отчеканил он и повернулся, ввинчивая каблуки в булыжник. Он был разгорячен и обескуражен. Глядя ему вслед, Эви почувствовала, как в ней поднимается смятение. Теперь ей было понятно, почему все мужчины вокруг нее отправились на войну. В конце концов, это все-таки не что иное, как игра, просто игра, будь она проклята.

Ко времени ланча всех лошадей увели, оставшиеся конюхи тоже ушли, потому что без животных какой толк им оставаться? Все вместе они отбыли в пункт призыва в Госфорне. Леди Вероника заявила, что сама будет ухаживать за Тинкер.

После ланча, ко всеобщему удивлению и разочарованию, прибыли лорд и леди Брамптон. Их шофер, Лен, появился в зале для прислуги в форме и, как всегда, в безупречно начищенных сапогах. Когда подошло время чаепития, на кухню неожиданно проскользнула леди Вероника, только Эви собралась насладиться чашкой чая. Она приложила палец к губам, глаза ее были заплаканны. Изюм и Ягодка вились у ее ног, а потом улеглись под столом. Леди Вероника присела за стол и некоторое время смотрела в пустоту, потом подняла голову.

– Эви, помогите мне. Отец говорит, что их надо пристрелить, потому что они немецкие собаки. Он окончательно спятил, негодяй.

Энни, которая было подошла к двери моечной, снова удалилась в свое убежище. Эви уже знала из газет, что в стране, как чума, распространяется смехотворная паника. Она села за стол и налила себе чаю в одну из эмалированных кружек, вторая чашка была приготовлена для Энни. Чай был ей необходим, даже если леди Вероника не хочет. Что за адский день.

– Ну, что касается меня, то я не собираюсь это делать, – сказала она.

Леди Вероника откинула назад голову и засмеялась.

– Господи, жаль, что не вы живете там, наверху, Эви.

– Ну, я-то не возражаю, – пробормотала Эви, поднимаясь, чтобы отнести чай Энни в моечную. Она шепнула, чтобы та вышла через заднюю дверь в зал для прислуги.

Когда Эви вернулась, леди Вероника рассеянно пила чай из ее кружки. Эви взяла из шкафа другую. Леди Вероника, увидев это, вспыхнула и поставила кружку на стол.