Истерли Холл

Мистер Оберон и леди Вероника покинули кухню ровно в четыре сорок пять, пообещав, что придут на следующий день. Та-ак, думала Эви, и что же нам тут, в подвале, придумать, чтобы справиться с суетой? Вы что ж думаете, нам так нравится видеть вас тут, что мы вам и роскошный ковер расстелим? Позволила бы она Джеку принимать такие решения, какие принимал Оберон? Да черта с два. Она бы рассвирепела, бунтовала, а не спорила. Но что бы она смогла сделать, если бы ее отец избил до полусмерти Джека, когда тот пошел против его воли? Голова ее разрывалась от боли и не давала думать.

Эви вышла из кладовой с составленным ею списком имеющихся продуктов. Девушки ели оставшиеся кексы, а то, что не могли доесть, сложили в жестяную коробку, на случай если понадобится подкрепиться. Миссис Мур взглянула на часы. Усталость согнала краску с ее лица.

– Время готовить обед.

И добавила, обращаясь к Эви:

– Мальчик раздавлен. Он будет делать все, что ему прикажут, или отец снова его изобьет. Лицо у него…

Эви подумала о своем отце, о том, как он будет вытаскивать опоры, чтобы использовать их в другом месте, о своих братьях, о том, что расстояния между опорами станут больше. Вот они точно будут раздавлены, по-настоящему раздавлены. И всякое сочувствие к отпрыску Брамптона, которое она почувствовала в ту ночь у конюшен, полностью испарилось.

Была уже полночь, когда она завалилась в постель с горячими кирпичами. И снова ей захотелось узнать, как Саймон, тепло ли ему, и как там отец и братья, не подвергаются ли они опасности. А как будет завтра, через неделю, через месяц?

С утра она снова выскользнула из дома и, миновав двор, пошла по тропинке к складу садовников. В этот раз она спросила разрешения, и миссис Мур сказала просто:

– Возьми все-таки мою шаль. Ты должна быть в тепле.

Голос Эви по-прежнему звучал как хриплый шепот, и она пребывала в каком-то полусознательном состоянии, настолько высокой была у нее температура. Саймон оказался на месте, и она просто передала ему список необходимых овощей, составленный миссис Мур, поскольку голос к ней не вернулся даже после трех чашек чая.

Саймон поморщился и шепотом сказал:

– Ты тоже потеряла голос?

Его собственный звучал как хриплое карканье, он весь пылал, и руки у него дрожали.

– Нам следовало бы быть в постели, – прошелестела она.

Он взглянул на нее и расхохотался.

– Вот это да, девушка! А что скажет твой папа?

Снова слова его прозвучали как карканье, но в этот раз он закашлялся, содрогаясь всем телом. Эви подумала: слава богу, что так. И о чем только она думала, когда сказала это? Святые угодники, скорее взять бергамот и бежать!

Она ткнула пальцем на бергамот в общем списке.

– Мне он нужен, – одними губами произнесла она. – Приходи на кухню и тоже попей чай с бергамотом. Миссис Мур добавляет туда джин.

Он смотрел, как она шевелит губами. Она указала на горло и продолжала:

– Не так больно, если не стараешься говорить. И я бы хотела узнать, как Джек.

Он кивнул, в глазах его сразу же появилось отстраненное выражение.

– Держись в тепле, красавица. Я подойду попозже.

Она протянула к нему руку, но он уже отвернулся, прошел в глубь помещения и вернулся с бергамотом. Не глядя на нее, он передал ей пучок.

– Я должен заниматься делами, – шепотом сказал он и повернулся к ней спиной. Ну да, она сказала про Джека, и он опять завелся из-за этой ерунды с командой марра.

Она сначала собиралась попросить его рассказать Джеку про планы Оберона, но вместо этого повернулась и вышла, бросив взгляд через плечо. Его уже не было. И тут же вся ее энергия испарилась, и она с трудом доковыляла до обнесенного стеной сада, миновала основной овощной склад и остановилась, прислонясь к стене. Голова страшно кружилась. Холодные кирпичи вдавливались в спину, не давая ей упасть. Она сосредоточилась на этих ощущениях, стараясь привести как-то голову в нормальное состояние.

Она вдыхала и выдыхала воздух, и в какой-то момент ей показалось, что вокруг воцарилась тишина, а ветер стих, но потом она услышала голоса – они доносились из-за угла, со стороны кухонного двора. Ага, есть на чем сосредоточиться, чтобы остановить это кружение. Она сильнее прижалась к стене – пусть кирпичи впиваются в тело, только бы опереться на что-то. Она заставила себя слушать голоса. Один принадлежал шоферу, другим, более громким, был голос Роджера. Он кричал. Голова кружилась меньше. Она должна вернуться на кухню, но… Она выпрямилась и тут же снова обмякла, потому что головокружение возобновилось. Ветер трепал одежду. «Погоди-погоди чуть-чуть», – повторяла она себе.

Слова Роджера слышались теперь отчетливо.

– Да вовсе меня не понизили, черт побери. Лорд Брамптон хочет, чтобы рядом с его сыном был кто-то с ясной головой.

Шофер что-то сказал и засмеялся. Голос Роджера звучал совсем громко и злобно.

– Ну, так я выше тебя не на несколько ступенек, а гораздо больше, ты, паршивый холоп!

Она представила его себе: поворот головы, холодные, как лед, глаза. Вот-вот начнет расхаживать туда-сюда с напыщенным видом. Но шофер тоже заговорил громче. Вот молодец.