Истерли Холл

Разговор перешел на предстоящее замужество и восторги леди Брамптон по этому поводу, но леди Маргарет явно устала, плохо себя чувствовала и отвечала односложно. Когда они уже уходили, она снова посмотрела на Эви.

– Это странно, но я уверена, что где-то в моей бестолковой голове хранится воспоминание о том, где мы встречались.

Они не вернулись на кухню и вместо этого пили чай в гостиной. Эви почувствовала себя немного спокойней. На завтрак для хозяев они вместе с миссис Мур сварили яйца всмятку, на ланч приготовили зажаренную на вертеле курицу и обычный пудинг. На обед можно будет сделать нежную треску, а дальше заварной крем.

И каждый день в любой час у них был наготове мясной бульон, поскольку аппетит – непонятная штука, он появляется и исчезает по собственному расписанию, как постоянно напоминала миссис Мур. Она показала Эви, как с помощью нескольких полосок вощеной бумаги приготовить его так, чтобы на поверхности не оставалось ни единой капли жира. Эви не возражала против дополнительной работы. Она ведь училась, всегда училась. В их гостинице могут останавливаться и больные люди.

* * *

Торжественный прием по случаю помолвки леди Вероники состоялся двумя неделями позже, в начале апреля, в те дни, когда все шахтеры Дурхэма вернулись на работу. Забастовка провалилась. Им придется согласиться с решением владельцев шахт: платить им будут по минимальной ставке. Родители досточтимого капитана Уильямса проживали недалеко от Камбрии, в доме, похожем на замок, так миссис Грин сказала миссис Мур, и, по ее мнению, они ничего не понимают в шахтах.

– Лорд Уильямс – виконт, это старинный род, не как лорд Брамптон. Они не такие богатые, как Брамптоны, но таковых сейчас вообще мало найдется. Старые деньги – маленькие деньги в наши дни. Новые деньги крупные да грязные. Капитан – старший среди детей, так что он унаследует все, что есть, и леди Вероника войдет в семью с длинной родословной. Леди Брамптон ликует.

На кухне, однако, было не до ликования. Все они были слишком заняты, и так продолжалось всю неделю, да еще этот диетический стол. Миссис Мур сосредоточилась на изготовлении праздничного торта, старательно украшая его распухшими пальцами. Накануне приема торт был готов и красовался в кладовой во всем своем великолепии. В субботу миссис Мур, восседая на табуретке, раздавала направо и налево инструкции, а весь кухонный персонал хватался то за одно, то за другое. Кухня гудела: громыхали сковороды, один за другим прибывали поставщики продуктов из кооперативной лавки и с домашней фермы, не говоря о море цветов, доставляемых из сада.

Они вкалывали с пяти утра до ланча, причем миссис Мур подгоняла всех нещадно, хотя, когда речь шла о Милли, это было впустую. Девушка исчезала с неизменной регулярностью, и ее постоянно находили во дворе с сигаретой.

– Мне нужен время от времени перерыв, – пожаловалась она, после того как Эви позвала ее в очередной раз.

Миссис Мур заявила:

– Пинок в задницу тебе нужен, это точно, дуреха. Ты должна выполнять свою долю работы. Все должно быть справедливо. Иногда кажется, что ты работаешь хорошо, но это длится недолго. И что мне с тобой делать?

Ответа не последовало, губки надулись, но, когда миссис Мур, вздохнув, вернулась к работе, Милли произнесла:

– У меня была тяжелая жизнь, а вам все равно.

Мгновенно в кухне воцарилась тишина. Все изумленно смотрели на нее. Миссис Мур подняла скалку и медленно опустила ее на стол.

– Однажды этой скалкой я разукрашу тебе задницу, не сомневайся, ты, глупая бабенка. Здесь полно тех, у кого жизнь была намного труднее твоей, и они великолепно работают. А теперь займись своими обязанностями.

После ланча им позволили часок передохнуть. В кухне было слишком жарко, и Эви выскользнула наружу, обмахиваясь. По небу плыли облака, воздух был почти неподвижен, и это беспокоило ее, потому что для печи, чтобы она работала на полную мощность, необходим сильный ветер. В надежде увидеть Саймона она пошла по дорожке в огород, но никого не увидела. Она прошла дальше, в сторону барака, предполагая, что он может быть там. Повсюду росли первоцветы, и вот-вот покажутся мускари. Она заглянула внутрь, но Саймона не было, и она задержалась на минуту, присев на перевернутую бочку. После сырой зимы бочка заросла мхом, и только в прошлый раз, когда Эви приходила сюда, она счистила всю зеленую массу.

И почти немедленно она услышала шаги, но это не был Саймон. Шаги у него, как у тяжеловоза, пробирающегося сквозь заросли папоротника, их ни с кем не перепутаешь. Вместо Саймона в дверях показались Милли и Роджер. Милли вспыхнула, но Роджер, глянув, засмеялся.

– Какой уютный уголок для всех нас. Мечтаешь покурить тайком, а? Ну, мы с Милли прогуляемся куда-нибудь в другое место, правда?

Он повернул девушку вокруг оси, и она захихикала. Эви пыталась найти какие-нибудь слова, но единственное, что ей пришло в голову, – это предупреждение:

– Милли, не опаздывай. Мы скоро должны вернуться на кухню.

Что еще она могла сказать? Она не сторож этой девице.