Истина короля

– Добрый день, Цзиянь, – он вышел из мастерской, на ходу вытирая руки перепачканным в пятнах сажи, копоти и чего-то неопределимого полотенцем. – Ох… Да на вас лица нет. Вы как будто призрака встретили.

Цзиянь, не спрашивая разрешения, опустился в кресло. Выглядел он ни больше ни меньше, чем поломанной куклой. Даже когда его избили, он выглядел лучше.

– Может, и встретил, – сказал он, и его ханьский акцент вновь стал слышен. – Призрака. Или наваждение. В любом случае – кое-кого, кого здесь быть не должно.

Ортанс отложил в сторону многострадальное полотенце и сел в кресло напротив Цзияня. Бутылка виски и пара стаканов обнаружились на полке под низким столиком – прошлый вечер Ортанс провел сугубо по-холостяцки, распивая виски сам с собой и размышляя, где механику с его талантами найти способ быстро и просто заработать приличную сумму денег.

Цзиянь молча протянул руку и взял стакан. Выпил тоже молча – словно за покойника. Ортанс молчал, зная, что торопить Цзияня не стоит: все сам расскажет, а если давить, то замкнется еще больше в себе.

– Слышали о решении Парламента? – тихо спросил Цзиянь.

Как это относилось к его состоянию, Ортанс не понимал, равно как и не понимал, что вообще такого мог решить Парламент. О народец, он даже забыл, что сегодня прошло заседание Парламента. На нем наверняка что-то решили. И это что-то затронуло не только жизнь лунденбурхцев, но и сильно огорчило Цзияня.

– Надеюсь, они не решили изгнать всех ханьцев из Лунденбурха? – полушутя предположил Ортанс, делая большой глоток.

Цзиянь покачал головой. У Ортанса отлегло от сердца – ненадолго. Он достал кисет и принялся набивать трубку табаком.

– Это утешает. Значит, лично за вас мне не стоит переживать и прятать вас в подполе мастерской? – спросил он.

Цзиянь вздохнул.

– Видите ли… Парламент только что запретил любому члену королевской семьи возвращаться на родину. Если кто-то, в ком течет кровь Блюбеллов, вернется из изгнания, добровольного или нет, и посмеет ступить на землю Бриттских островов, любой человек будет иметь право стрелять на поражение. Более того – они назвали это обязанностью! Обязанностью любого простого человека застрелить наследника трона, если только он вернется в страну!

Голос Цзияня сорвался на крик. Ортанс вздрогнул – ему еще не приходилось видеть друга таким.

За этими новостями явно стояло что-то… личное.

– Но вы же не наследник Блюбеллов… надеюсь?

– Нет, – криво усмехнулся Цзиянь. – Не наследник. И уж точно не тот, кого обязуют стрелять в человека просто потому, что узурпаторы до сих пор – спустя целых шесть лет! – трясутся над своим местом и понимают, что незаконно занимают чужой трон.

– Цзиянь, – Ортанс перегнулся через стол и взял его за живую руку. – Почему вас это так взволновало? Скажите мне. Я не смогу вам помочь, если вы не будете со мной искренни.

Он встретил беспомощный взгляд Цзияня.

– Я… Проклятые дети Даннан, Джон, вы же ничего не знаете обо мне. Но вы мой друг, и вы… Вы уже столько для меня сделали. Я не хочу вас втаскивать еще и в это.

– Считайте, что уже втащили. Что произошло? Почему вас так напугал этот указ?

– Потому что наследник Блюбеллов… – Цзиянь резко вздохнул и закончил едва слышно: – Здесь.

– Что?..

На мгновение Ортансу показалось, что он ослышался.

– Он здесь. В Лунденбурхе. Я его встретил – не далее как вчера. Я не верю в то, что все это совпадение, Джон, не верю. И я не знаю, что могу сделать.

* * *

Цзиянь знал, что может сделать – подкараулить Джеймса на углу дома, выяснить, где он живет, передать ему наконец проклятое приглашение на ужин.

Как извинение за то, что сбежал.

Как попытку хоть что-то понять в резко пошатнувшемся мире.

Но держать все в себе он не мог. Ноги сами вынесли его из дома после ночи, полной тяжелых кошмаров, запаха гари и свинца. Под веками отпечатался огонь и разлетающийся в щепы причал.

Он пришел к двери Ортанса и замер в нерешительности перед дверью, а потом шагнул внутрь, потому что если и был во всем мире человек, которому он теперь мог доверять – это был Джон, который сам связал их руки вместе безумной сделкой с Шершнем, да и вся их дружба была чистым безумием.

И все-таки Цзиянь был здесь.

– Он. – Голос Ортанса звучал предельно спокойно. – Наследник Блюбеллов. Скажите же, речь об Андерсе? Изгнанном принце?

– Да нет же! – повел рукой Цзиянь, словно отгоняя настойчивые видения. – Джеймс.

– О.

Ортанс сделал слишком большой глоток и закашлялся. После чего, откашлявшись, долго вытирал усы носовым платком, вертел его в руках и не смотрел на Юй Цзияня.