Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников

Он приезжал обычно на мало. Ночевал он в Дубне один раз, когда приезжал вместе с Арнольдом, и кажется, еще один раз. Обычно он приезжал на один день: утром приехал, вечером уехал. Так что в целом в жизни Школы он особенного участия не принимал. Они гуляли с [В.А.]Успенским по берегу и по лесочкам. Иногда можно было видеть, как они пролезали в дырку в заборе, выходя на пляж в Дубне. Основное общение со школьниками происходило после лекции и на кофе-брейке, когда он у нас появился году в 2014–2015. В столовой меньше. В столовой он обычно сидел со взрослыми, школьники стеснялись, не подходили. Но даже несмотря на то, что он общался со школьниками очень ограниченное время, все равно он всегда становился главной звездой мероприятия. Отчасти потому, что все про него все время говорили; отчасти потому, что все проникались впечатлением от лекции. Он рассказывал про слово «подлинник» — и всю Школу обсуждается слово «подлинник». Это был уже 2016 год. Любые слова, которые обсуждались в его лекциях, дальше начинали как-то обыгрываться. Особенно когда он рассказывал про механизмы экспрессивности в языке — это 2011 год, там были такие слова, как «Нобелевка», «выпивон», и все это потом очень бурно обсуждалось. Это была невероятно интересная лекция, прочитанная не то что без презентации, а даже и без доски. Он ни буквы не написал. Это очень запомнилось.

— Зализняк читал безумно интересно, но все-таки семиклассникам иногда бывало сложновато, — признает Елена Муравенко. — А основная часть детей была в восторге, они понимали, какое им привалило счастье.

При этом — при таком опыте чтения лекций — он всегда очень волновался, очень готовился. Перед лекцией много не ел — это его как-то отвлекало, мешало ему. И всегда начинал с некоторым таким трепетом и волнением, но очень быстро входил в атмосферу темы. И подготовка! Многие менее опытные преподаватели думают: ну, я уже столько раз читал, можно не готовиться. И как-то выходят и читают. А у Зализняка было не так: он каждую лекцию все равно тщательно продумывал и готовил. И это чувствовалось.

«Раскопать истину из-под груды противоречивых суждений»

В 2007–2008 годах Зализняк получил сразу три крупные премии: литературную премию им. А. И. Солженицына «за фундаментальные достижения в изучении русского языка, дешифровку древнерусских текстов; за филигранное лингвистическое исследование первоисточника русской поэзии — „Слова о полку Игореве“, убедительно доказывающее его подлинность»; Большую золотую медаль Российской академии наук «за открытия в области древнерусского языка раннего периода и за доказательство аутентичности великого памятника русской литературы — „Слова о полку Игореве“» и Государственную премию России «за выдающийся вклад в развитие лингвистики».

— Про «Слово о полку Игореве» пишут: премию эту дали ему за то, что он как бы доказал подлинность, — говорил Елена Александровна Рыбина. — Зализняку это было просто вот поперек, потому что он говорил, что он не подлинность доказал, и не это была его цель — доказать подлинность! Он доказал, конечно, но для него целью было не это.

Кстати, я в первые годы знакомства с ним спросила — конечно, у меня эта проблема висит: «Как вы к „Слову“ относитесь?» И Зализняк сказал: «Это не моя тема, потому что это национальное достояние. Такой сюжет, такая книга и такое к ней отношение как к святыне национальной, что ее трогать нельзя». Хотя было известно, что у него была одна статья про какую-то грамматическую форму в древнерусском языке, где он показал, что в «Слове» она употребляется, а уже после «Слова» исчезла. Уже, значит, это какой-то знак того, что не придумать было анониму. Ну, а потом тема была уже закрыта, мы не обсуждали «Слово»; вышла когда очередная книга Кинана [108] в Америке, тут Зализняка как-то — ну, он не говорил этого слова — заело. Ну, и он занялся этим.

В докладе «Проблема подлинности „Слова о полку Игореве“» [109], сделанном им 19 декабря 2007 года в Академии наук, Зализняк сказал: «Одну из традиционных для последних двух веков дискуссионных проблем из области истории русской литературы и культуры составляет вопрос о происхождении „Слова о полку Игореве“. Противостоят друг другу две точки зрения — что это подлинное произведение, созданное в древнерусскую эпоху, и что это подделка конца XVIII века, созданная незадолго до первой публикации этого произведения в 1800 году. Разрешение этой дилеммы чрезвычайно затруднено тем, что рукописный сборник, в составе которого было „Слово о полку Игореве“, по сохранившимся сведениям (впрочем, не совсем четким), погиб при нашествии Наполеона в великом московском пожаре 1812 года. Тем самым анализ почерка, бумаги, чернил в данном случае невозможен».